В мечтах о швейной машинке - [33]

Я часто встречала его в доме Мисс. Даже слишком часто. Он поглядывал дерзко, словно говоря: «Рано или поздно я до тебя доберусь». Если никого больше в доме не было, я немедленно уходила, оставалась только в присутствии Мисс. И, конечно, не могла не заметить, как грубо барон себя с ней ведёт: помыкает, будто служанкой, осмеливается приказывать, критиковать... Что ему дома не сидится? А она? Как она может мириться с таким обращением? В общем, матрасную иглу я обратно в несессер так и не убрала – носила с собой, засунув за шнуровку лифа, острием в узелок, чтобы всегда была в пределах досягаемости. Будет, чем защититься от барона. Или, кто знает, от студента, если понадобится.

Вскоре костюм Сандокана для Клары был закончен. Поскольку до сих пор мы даже ни разу не видели его целиком, только по частям, на тот день была назначена генеральная примерка. При удачном результате мне бы заплатили и разрешили уйти, забрав швейную машинку.

Вместе с матерью мы подняли девочку на обеденный стол и сняли платье в цветочек, оставив в одной сорочке. Её тоже шила я – как, впрочем, и всё остальное бельё: муслиновый лиф без рукавов с валансьенскими кружевами и пуговицами чуть ниже талии, удерживающими короткие девичьи панталончики, которые можно было при необходимости быстро отстегнуть и спустить. Мы надели на Клару двубортную атласную куртку с расклешёнными полами, прихваченную в талии кушаком с бахромой. Затем чулки того же цвета, что и пышные шаровары, сами шаровары, подвязанные поясом, туфли с набитыми ватой загнутыми носами, также отделанные атласом и украшенные двумя рядами стеклянных бусин. Наконец собрали светлые волосы в пучок на макушке, прикрыв тюрбаном. Счастливая малышка стояла очень тихо, позволяя нам себя одеть. Я была довольна результатом, пусть даже передо мной по-прежнему была всего лишь хрупкая блондинка, одетая свирепым пиратом. Закончив, мать взяла Клару под мышки, опустила на пол, и мы вместе пошли в родительскую спальню, чтобы девочка могла рассмотреть себя во весь рост.

– Нравится?

Клара взглянула в зеркало и вдруг отчаянно разрыдалась.

– Нет! Нет! Я хотела вот так! – вопила она, тыча пальцем в обложку книги, которую принесла с собой.

– Но, сокровище моё, так и есть, – недоуменно возразила мать. – Вы похожи как две капли воды! Ты сама за этим проследила, пока швея работала.

В ответ Клара заорала так громко, что из своего кабинета прибежал инженер. К моему удивлению, с ним был мой поклонник, Гвидо Суриани, видимо, зашедший в гости. Впрочем, мне было не до него: волей-неволей пришлось заниматься истошно вопящей малышкой.

– Ну же, куколка, что случилось? – спросил отец, опустившись перед ней на колени. – Расскажи папочке, что не так. Всё ещё можно исправить.

– Я хотела вот так! – всхлипнула Клара в промежутке между рыданиями, указывая на обложку книги.

– Так и есть, – продолжала настаивать мать.

Но Гвидо, проследив глазами за тем, куда указывает палец девочки, понял, что это был вовсе не костюм, а лицо пирата.

– Ты права, – кивнул он, с трудом сдержав басовитый смешок. – Но, как сказал твой отец, это можно исправить, – и, обратившись к матери, добавил: – Не могли бы вы принести мне пробку и свечу?

Усевшись к туалетному столику, он легонько зажал переставшую рыдать Клару между колен и вытер ей слёзы.

– Вот увидишь, сейчас всё будет в порядке, – ласково сказал он.

Мне понравилось, как быстро он нашёл способ поладить с ребёнком. Мать, понявшая его задумку, понесла пробку к пламени свечи, и Гвидо принялся терпеливо прорисовывать сажей на лице малышки пышные усы, шкиперскую бородку, как у Кавура, и мохнатые брови. Потом подтолкнул Клару к зеркалу:

– Годится?

– Нет! – снова завопила маленькая девочка, возмущённо сорвав с головы тюрбан и бросив его на пол. Потом сбросила туфли, швырнула их в зеркало и, истошно завывая, принялась избавляться от прочих деталей костюма, и вскоре стояла уже в одной сорочке, с рассыпавшимися по плечам светлыми кудряшками, плотно прижимая к груди книгу Сальгари.

Размазанные слезами борода и усы неестественно выделялись на нежной светлой коже.

– Но Кларетта, что теперь не так? – растерянно пробормотал отец.

И тут Гвидо понял. Подойдя к девочке, он взял у неё из рук книгу и ткнул пальцем в лицо пирата, нарисованное темперой, как и все прочие обложки этого цикла, – загорелое, морщинистое, с орлиным носом, сверкающими глазами; лицо взрослое, свирепое.

– Ты так хотела выглядеть?

– Так, – всхлипнула Клара.

– И решила, что если переоденешься Сандоканом, то и лицом станешь на него похожа?

Малышка молча кивнула.

– Но он же дикарь, дорогая! – воскликнула мать. – И как ты только могла подумать о том, чтобы стать на него похожей?

– Увы, карнавальные костюмы не умеют творить подобные чудеса, – добавил отец. – И потом, сейчас ты намного красивее, мой золотой цветочек.

Клара снова разрыдалась, на этот раз уже не от злости, а от отчаяния. Гвидо молча прижал её к груди. Мы, взрослые, недоуменно переглянулись: ну скажите, как вообще понять мысли ребёнка, его желания и горести?

– Ну же! Вот увидишь, на празднике все будут тобой восхищаться! Твой костюм будет самым лучшим! – воскликнула мама.