В лесах Карелии - [56]
«Чему радовались, на что надеялись? — думал я.— Что они могут, эти четверо...»
После обеда, словно сговорившись, все одновременно заняли рабочие места, но работать никто не начинал.
Наконец на помост взошла артель Гришки. Четыре мужика взялись за полудужья-ручки, примериваясь к толстому комлевому обрубку, обитому железными бугелями.
В котловане плотины стояла мертвая, какая бывает летом перед грозой, тишина. Гришка — им оказался сухощавый парень с кудрями — обвел взглядом всю панораму строительства, откинул немного назад свою кудрявую голову, и над всей нашей стройкой, над лесом и, казалось, под самое голубое небо понеслось чистейшим, звонким серебряным тенором:
Э-эх ты, жи-изнь, ты наша до-оля-а-а,
Со-о-олнца свет да божья во-о-ля,
Э-э-эй, дуби-и-инушка, ухне-е-ем,
Э-э-эй, зеле-о-оная, са-а-ама по-о-ойдет,
Идео-о-от!
Это «идет» Гришка тянул долго-долго. А когда замолчал — звук его неповторимого голоса еще продолжал дрожать, медленно растворяясь в хрустальном мартовском воздухе над оцепеневшими людьми...
Парторг подумал: «Ну директор! Рассказывает — будто из книжки читает».
А Ковалев продолжал:
— На площадке никто не шевельнулся. Все куда-то смотрели, кто на вершины елей и берез, кто в голубое небо, в сторону сияющего мартовского солнца. Гришка с минутку помолчал, как бы сам задумавшись, потом чему-то заулыбался, тряхнул кудрявой головой и запел уже другим, более удалым запевом:
А ну-ка, ребятки, приналя-а-ажем!
Свою силушку пока-а-ажем!
Эх да, эх, дуби-инушка, ухне-ем, —
подхватила артель.
Эх да, раззеле-о-оная сама пойде-о-от, —
гудел, как набат, верзила, перекрывая все голоса артели.
Иде-о-о-от!!!
В едином порыве взметнулись вверх все ручные «бабы» и одновременно опустились на сваи в сопровождении общего «кха» — выдоха при ударе; мужики на «кошках» обоих копров согнулись до земли, и тяжелые «бабы» взвились до верхних блоков. Иван Назарыч — он стоял на высоком помосте возле самой перемычки, что перегораживала реку от котлована, — после первого удара как-то нелепо взмахнул руками и присел, после второго — опять взмахнул, словно собрался куда-то улететь, и только после четвертого удара дико, на всю площадку, заорал: «Ра-аз!»
Сосчитав до двадцати, он обомлел: «Господи, ведь я на три удара в одной залоге всех обсчитал, мать царица небесная, как же это я? Неужто бросят в воду?» — пронеслось у него в голове.
Но на Назарыча никто даже не посмотрел. Словно по команде, все оставили работу и, вытаскивая из карманов кисеты с табаком или просто в обнимку, направились к помосту Гришкиной артели...
Вот, Федор Иванович, дорогой, что такое «Дубинушка». Понял?
— Подожди, — возразил парторг, — а что же Шаляпин поет?
— А то, что певал Шаляпин, — это только песня про «Дубинушку». Так-то вот.
За поворотом показался поселок. Они подходили к дому.
А через год грянула Великая Отечественная война.
Ковалев был снят с военного учета из-за плохого зрения. В военкомате, куда он обращался несколько раз, его наконец не совсем вежливо попросили прекратить отнимать время у занятых делом людей.
Однако Ковалев не отступился. Вскоре он уже стоял перед полковником пограничных войск.
— Да, — говорил полковник, — мы действительно набираем группу для разведки и диверсий. Она будет придана восьмидесятому погранотряду. Вас, как человека, хорошо ориентирующегося в лесу, мы взяли бы с удовольствием, но, понимаете ли, — полковник немного замялся, — будет ли удобно... там у нас контингент с бору по сосенке, а вы — вчерашний директор леспромхоза...
— А вы, товарищ полковник, разрешите мне взять с собой несколько моих парней.
— Кто такие?
— Работники моего леспромхоза.
— Вы уверены в них? Ведь в разведку ходить придется, в глубокий тыл противника.
— Уверен, товарищ полковник. Таких и подберу.
— Ну что ж, привезите их к нам.
Ковалев взял Юрова, Вуоринена, Кулагина и Чистякова. В составе диверсионной группы они добывали в тылу противника разведданные, портили телефонную и телеграфную связь, взрывали мосты. Ушли в партизанский отряд Пешков, Афонин с сыном Петей и десятки других работников леспромхоза. Остальные лесорубы влились в действующую армию.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
— Товарищ секретарь Центрального Комитета! Заместитель командира отдельного батальона штаба Карельского фронта Ковалев прибыл в ваше распоряжение.
Ковалев заученным жестом молодцевато отвел руку от шапки.
Секретарь ЦК Варламов, ведавший кадрами, смотрел на бывшего директора и широко улыбался. Потом он быстро встал и, подавая правую руку Ковалеву, левой ласково обнял его за плечи.
— Смотри-ка ты, какой из него вояка получился! Словно заправский кадровый. Ну здорово, Сергей Иванович, здорово. Садись вот сюда. — И он переставил стул от стены к приставному столику. — Навоевался? — прищурившись и все еще продолжая улыбаться, спросил секретарь Ковалева. — В каких местах пришлось воевать?
— Сначала в составе диверсионной группы при восьмидесятом погранотряде четыре раза ходил в тыл противника, потом два похода в партизанском отряде Столяренко, а с двадцать восьмого октября по шестое декабря ползал на пузе между Верхней Уницей и Медвежьегорском в отдельном батальоне Ивана Антоновича Григорьева.
Читателю широко известны романы и повести Евгения Пермяка «Сказка о сером волке», «Последние заморозки», «Горбатый медведь», «Царство Тихой Лутони», «Сольвинские мемории», «Яр-город». Действие нового романа Евгения Пермяка происходит в начале нашего века на Урале. Одним из главных героев этого повествования является молодой, предприимчивый фабрикант-миллионер Платон Акинфин. Одержимый идеями умиротворения классовых противоречий, он увлекает за собой сторонников и сподвижников, поверивших в «гармоническое сотрудничество» фабрикантов и рабочих. Предвосхищая своих далеких, вольных или невольных преемников — теоретиков «народного капитализма», так называемых «конвергенций» и других проповедей об идиллическом «единении» труда и капитала, Акинфин создает крупное, акционерное общество, символически названное им: «РАВНОВЕСИЕ». Ослепленный зыбкими удачами, Акинфин верит, что нм найден магический ключ, открывающий врата в безмятежное царство нерушимого содружества «добросердечных» поработителей и «осчастливленных» ими порабощенных… Об этом и повествуется в романе-сказе, романе-притче, аллегорически озаглавленном: «Очарование темноты».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Анатолий Иоффе, врач по профессии, ушел из жизни в расцвете лет, заявив о себе не только как о талантливом специалисте-экспериментаторе, но и как о вполне сложившемся писателе. Его юморески печатались во многих газетах и журналах, в том числе и центральных, выходили отдельными изданиями. Лучшие из них собраны в этой книге. Название книге дал очерк о применении гипноза при лечении некоторых заболеваний. В основу очерка, неслучайно написанного от первого лица, легли непосредственные впечатления автора, занимавшегося гипнозом с лечебными целями.
С одной стороны, нельзя спроектировать эту горно-обогатительную фабрику, не изучив свойств залегающих здесь руд. С другой стороны, построить ее надо как можно быстрее. Быть может, махнуть рукой на тщательные исследования? И почему бы не сменить руководителя лаборатории, который не согласен это сделать, на другого, более сговорчивого?
Человек и современное промышленное производство — тема нового романа Е. Каплинской. Автор ставит перед своими героями наиболее острые проблемы нашего времени, которые они решают в соответствии с их мировоззрением, основанным на высоконравственной отношении к труду. Особую роль играет в романе образ Москвы, которая, постоянно меняясь, остается в сердцах старожилов символом добра, справедливости и трудолюбия.
Виктор Макарович Малыгин родился в 1910 году в деревне Выползово, Каргопольского района, Архангельской области, в семье крестьянина. На родине окончил семилетку, а в гор. Ульяновске — заводскую школу ФЗУ и работал слесарем. Здесь же в 1931 году вступил в члены КПСС. В 1931 году коллектив инструментального цеха завода выдвинул В. Малыгина на работу в заводскую многотиражку. В 1935 году В. Малыгин окончил Московский институт журналистики имени «Правды». После института работал в газетах «Советская молодежь» (г. Калинин), «Красное знамя» (г. Владивосток), «Комсомольская правда», «Рабочая Москва». С 1944 года В. Малыгин работает в «Правде» собственным корреспондентом: на Дальнем Востоке, на Кубани, в Венгрии, в Латвии; с 1954 гола — в Оренбургской области.