В лесах Карелии - [58]
Узнав, что Ковалев едет работать директором леспромхоза, старички переглянулись и, не стесняясь соседей, начали перешептываться. Наконец, один из них, помоложе, лет пятидесяти пяти, в сильных выпуклых очках, обратился к Ковалеву:
— Извините, пожалуйста, за любопытство... Форма на вас военная... Вы из военных будете или до войны имели касательство к лесным делам?
— Работал директором леспромхоза здесь же в Карелии.
Старички встрепенулись и снова начали шептаться.
— Позвольте узнать, какого? — поинтересовался очкастый.
Ковалев назвал леспромхоз. Старички дружно закивали головами.
— Наслышаны из газет, наслышаны. Даже портрет ваш припоминаем. Очень приятно познакомиться. О Деревягиных вы, конечно, тоже слышали? — продолжал спрашивать очкастый. Его сосед не проронил еще ни слова.
— Деревягиных? Нет, не слышал.
— Ну как же? — пожал плечами разговорчивый сосед Ковалева. — Деревягиных все лесозаготовители на севере знают. Доверенными работали еще у Беляева. Из рода в род лесными делами занимались. Большие люди, я вам скажу...
— Где же они сейчас, эти Деревягины? — спросил Ковалев. — Вымерли, поди?
— Нет, зачем же... — обиделся старик. — Вот он Деревягин, рядом со мной сидит! — И он почтительно показал на своего соседа. — Начальник производственного отдела леспромхоза.
Его соседу было лет под семьдесят. Невысокого роста, лысый, с венчиком седых волос на большой голове, он своим видом напоминал дореволюционного чиновника на покое.
«Что он — такой старый — может делать сейчас в лесу? — подумал Ковалев, внимательно рассматривая Деревягина. — Да еще на такой должности. Начальник производственного отдела леспромхоза должен, как волк, рыскать по лесу. Что заставило этого почтенного старого человека снова взяться за непомерно тяжелое дело? Фрицы, сволочи!»
Он молча взял из кармана шинели кисет с махоркой и, скрутив цигарку, вышел из купе покурить. Справа по ходу поезда почти до самого горизонта лежала голая тундра. Только кое-где торчали чахлые кустики.
«А зачем я сейчас еду в леспромхоз? — вдруг задал себе мысленно вопрос Ковалев. — Руководить хозяйством? Нет. То, что предстоит мне там делать, нельзя назвать хозяйственным руководством. В Наркомлесе сказали, что я должен все распиливать на дрова. Все, что растет. Судогидролес, палубник, шпальник, пиловочник, резонансную ель — все на дрова! Боже мой, бросать золото в топки паровозов!»
Ковалев так стал кусать большой палец правой руки, что ему сделалось больно. «Нет, не буду я там хозяйственником. Обстоятельства лишают мою работу основного смысла хозяйствования — делать товар и деньги. Я буду только исполнителем единовременного задания государства — заготовлять и отгружать ежедневно по двадцать вагонов дров. Двадцать — не меньше!»
Он погасил окурок и вошел в купе. Оба старика, наклонясь, внимательно слушали политрука.
— ...ему, конечно, удалось ввести в заблуждение не только мелкую буржуазию, но и немецкий пролетариат. Захват им соседних государств еще больше укрепил его авторитет в массах. Но долго так продолжаться не может. Под Москвой фашизм потерпел сокрушительное поражение. Еще один такой разгром — и пролетариат поймет свое заблуждение и свалит всю эту коричневую сволочь в помойную яму...
— Прекратите молоть чепуху, политрук! — резко оборвал Ковалев говорившего. — Как вам не стыдно! Эти товарищи могут принять вашу болтовню за правду и начнут ее рассказывать другим.
— Вы что, — в свою очередь надменно и не без угрозы обратился военный к Ковалеву, — против пролетарской солидарности выступаете?
— Не забывайте, кто ограбил и сжег сотни наших городов и тысячи сел, убил миллионы наших людей, окружил и хочет голодом задушить Ленинград... — гневно продолжал Ковалев. — Эх, вы!.. Надеяться мы можем только на себя!
— Но вы... — сделал попытку возразить военный, — вы не можете отрицать, что среди немецкого пролетариата есть коммунисты, которые...
— Нет никаких коммунистов, — заявил Ковалев, — они давно уничтожены. А кто остался в живых и верен своему делу — сидят в концентрационных лагерях. Так что, — продолжал он, перейдя на совершенно спокойный, будничный тон, — на их помощь рассчитывать нечего — уничтожить фашизм должны мы сами. И поэтому надо беспощадно уничтожать врага на фронте и за линией фронта, в тылу, уничтожать на земле, в воздухе, на море — везде! Убивать эту сволочь, выжигать, как саранчу, — нет перед советскими людьми сейчас более важной задачи. Вот так и людям рассказывайте, политрук.
— Однако мы с вами кое в чем расходимся... — мягко, совсем другим тоном заговорил военный.
Ковалев с грустью посмотрел на него: «Ведь он тоже готов сложить голову, не задумываясь. И сложит, может быть... Хотя еще материнское молоко на губах не обсохло, ни жизни, ни войны по-настоящему не знает».
— Это расхождение легко устранить, — перебил он политрука.
— Интересно...
— Вам, как я понимаю, непосредственно на передовой не пришлось побывать?
— Наша батарея стоит километрах в шести от переднего края.
— Я так и понял, — подтвердил Ковалев. — Поэтому советую вам: вернетесь с курсов, попроситесь у командования в армейскую разведку.
Антарктика и Москва, китобойная флотилия и городская больница — место действия; пилот вертолета и врач — главные герои романа. Автор показывает своих героев в часы и дни высочайшего духовного напряжения, драматических событий, сложных жизненных ситуаций — это те «звездные часы» в жизни, когда обстоятельства требуют проявления лучших человеческих качеств.
Зафесов Геннадий Рамазанович родился в 1936 году в ауле Кошехабль Кошехабльского района Адыгейской автономной области. Окончил юридический факультет МГУ. Работал по специальности. Был на комсомольской работе. Учился в аспирантуре Института мировой экономики и международных отношений АН СССР. Кандидат экономических наук В 1965 году пришел в «Правду». С 1968 по 1976 год был собственным корреспондентом в Республике Куба и странах Центральной Америки. С 1978 по 1986 год — собственный корреспондент «Правды» в Италии.
Читателю широко известны романы и повести Евгения Пермяка «Сказка о сером волке», «Последние заморозки», «Горбатый медведь», «Царство Тихой Лутони», «Сольвинские мемории», «Яр-город». Действие нового романа Евгения Пермяка происходит в начале нашего века на Урале. Одним из главных героев этого повествования является молодой, предприимчивый фабрикант-миллионер Платон Акинфин. Одержимый идеями умиротворения классовых противоречий, он увлекает за собой сторонников и сподвижников, поверивших в «гармоническое сотрудничество» фабрикантов и рабочих. Предвосхищая своих далеких, вольных или невольных преемников — теоретиков «народного капитализма», так называемых «конвергенций» и других проповедей об идиллическом «единении» труда и капитала, Акинфин создает крупное, акционерное общество, символически названное им: «РАВНОВЕСИЕ». Ослепленный зыбкими удачами, Акинфин верит, что нм найден магический ключ, открывающий врата в безмятежное царство нерушимого содружества «добросердечных» поработителей и «осчастливленных» ими порабощенных… Об этом и повествуется в романе-сказе, романе-притче, аллегорически озаглавленном: «Очарование темноты».
Анатолий Иоффе, врач по профессии, ушел из жизни в расцвете лет, заявив о себе не только как о талантливом специалисте-экспериментаторе, но и как о вполне сложившемся писателе. Его юморески печатались во многих газетах и журналах, в том числе и центральных, выходили отдельными изданиями. Лучшие из них собраны в этой книге. Название книге дал очерк о применении гипноза при лечении некоторых заболеваний. В основу очерка, неслучайно написанного от первого лица, легли непосредственные впечатления автора, занимавшегося гипнозом с лечебными целями.
Человек и современное промышленное производство — тема нового романа Е. Каплинской. Автор ставит перед своими героями наиболее острые проблемы нашего времени, которые они решают в соответствии с их мировоззрением, основанным на высоконравственной отношении к труду. Особую роль играет в романе образ Москвы, которая, постоянно меняясь, остается в сердцах старожилов символом добра, справедливости и трудолюбия.
Виктор Макарович Малыгин родился в 1910 году в деревне Выползово, Каргопольского района, Архангельской области, в семье крестьянина. На родине окончил семилетку, а в гор. Ульяновске — заводскую школу ФЗУ и работал слесарем. Здесь же в 1931 году вступил в члены КПСС. В 1931 году коллектив инструментального цеха завода выдвинул В. Малыгина на работу в заводскую многотиражку. В 1935 году В. Малыгин окончил Московский институт журналистики имени «Правды». После института работал в газетах «Советская молодежь» (г. Калинин), «Красное знамя» (г. Владивосток), «Комсомольская правда», «Рабочая Москва». С 1944 года В. Малыгин работает в «Правде» собственным корреспондентом: на Дальнем Востоке, на Кубани, в Венгрии, в Латвии; с 1954 гола — в Оренбургской области.