В лабиринтах романа-загадки - [79]
504. Хитров рынок был тем самым прибежищем босяков, местом скопления самых низкопробных московских ночлежек, которые некогда послужили материалом для Художественного театра при постановке «На дне». — «Для этой пьесы я водил артистов труппы Художественного театра со Станиславским и Немировичем-Данченко во главе по притонам Хитрова Рынка, а художника Симова даже в самые трущобные подземелья Кулаковки, в тайные притоны „Сухого оврага“, которые Симов увековечил в своих прекрасных декорациях» (Гиляровский В. А. Москва и москвичи. М., 1981. С. 336). Название «Хитров рынок» произошло от фамилии генерал-майора Н. Хитрово, которому принадлежала обширная усадьба в этой части Москвы в 1820-е гг. Место было пустое и неухоженное. По инициативе Хитрово здесь в 1824–25 гг. был устроен рынок. Во второй половине XIX в. Хитровская площадь стала местом, где обретались безработные, нищие, бродяги, воры и барышники. «Хитрованцы» ютились в местных ночлежных домах, пили и обсуждали свои дела в местных трактирах с неофициальными названиями «Пересыльный», «Сибирь» и «Каторга». В конце XIX — начале XX вв. Хитровскую площадь окружали ночлежки Ромейко (потом Кулакова), Степанова (Ярошенко), Бунина, Румянцева, братьев Ляпиных. По примерным подсчетам, в этих домах помещалось в начале XX в. 6000–7000 человек. В центре площади находился обширный навес для защиты от ненастья, здесь же торговали едой и дешевой одеждой. Рядом устроили водогрейню. Ликвидирован рынок был в 1924 г. Помещения ночлежек отремонтировали и переделали под квартиры для рабочих и служащих.
505. Незадолго до своего конца однажды грустным утром ко мне зашел королевич, трезвый, тихий, я бы даже сказал благостный — инок, послушник. Только скуфейки на нем не было. — Аллюзия на начальную строку ст-ния С. Есенина 1914 г.: «Пойду в скуфье смиренным иноком».
506. — Ты знаешь, — негромко сказал он, — не такой уж я пропащий. — Очевидная отсылка к знаменитой есенинской строке «Я такой же как вы пропащий…».
507. Не могу удержаться, чтобы не переписать здесь по памяти: «Клен ты мой опавший <…> Сам себе казался я таким же кленом, только не опавшим, а вовсю зеленым…» — Цитируются строки из ст-ния С. Есенина «Клен ты мой опавший, клен заледенелый…» (1925).
508. Он читал со слезами на слегка уже полинявших глазах. Ну и, конечно: «Слышишь — мчатся сани, слышишь — сани мчатся <…> И станцуем вместе под тальянку трое». — Полностью цитируется ст-ние С. Есенина «Слышишь — мчатся сани, слышишь — сани мчатся…» (1925).
509. Мы не торопясь пошли к нему через всю по-осеннему солнечную Москву, в конце Пречистенки, мимо особняка, где некогда помещалась школа Айседоры Дункан, и поднялись на четвертый или пятый этаж большого, богатого доходного дореволюционного дома в нордическом стиле, вошли через переднюю, где стояли скульптуры Коненкова — Стенька Разин и персидская княжна, одно время даже украшавшие Красную площадь, гениально грубо вырубленные из бревен. — Деревянная скульптурная группа «Степан Разин с дружиной» Сергея Тимофеевича Коненкова (1874–1971) украшала Красную площадь в 1918 г. К этой группе примыкала фигура персидской княжны, вылепленная Коненковым из цемента. Ныне фигура персидской княжны утрачена, а деревянная скульптура помещается в корпусе Бенуа Русского музея в С-Петербурге.
510. Там немолодая дама — новая жена королевича, внучка самого великого русского писателя, вся в деда грубоватым, мужицким лицом, только без известной всему миру седой бороды. — Брак С. Есенина с Софьей Андреевной Толстой (1900–1957) был заключен 18.09.1925 г. Жила Софья Андреевна между Пречистенкой и Остоженкой, в Померанцевом переулке, д. № 3, кв.8. В. Ф. Наседкин: «Квартира С. А. Толстой в Померанцевом переулке, со старинной, громоздкой мебелью и обилием портретов родичей, выглядела мрачной и скорее музейной» (Наседкин В. Ф. // О Есенине. Т. 2. С. 306). Сходство С. А. Толстой с Л. Н. Толстым — общее место мемуаров о Есенине. См., например, у Н. Н. Никитина; «…обликом она поразительно напоминала Льва Николаевича» (Никитин Н. // Там же. С. 128).
511. Я даже удивил королевича Иннокентием Анненским, плохо ему знакомым: «Нависнет ли пламенный зной, бушуя расходятся ль волны <…> сгорая коснуться друг друга, одним парусам не дано». — Неточно цитируется ст-ние И. Ф. Анненского «Два паруса лодки одной» (1904).
512. Но самого-самого-самого последнего он не прочел. Оно было посмертное, написанное мокрой зимой в Ленинграде, в гостинице «Англетер», кровью на маленьком клочке бумажки <…> Долгое время мне казалось — мне хотелось верить, — что эти стихи обращены ко мне, хотя я хорошо знал, что это не так. — 23.12.1925 г. С. Есенин приехал в Ленинград и остановился в гостинице «Англетер». 27.12.1925 он рассказал В. Н. Эрлиху, что утром хотел записать ст-ние «До свиданья, друг мой, до свиданья…», а так как в номере гостиницы не оказалось чернил, он разрезал себе руку и написал стихи кровью. 28.12.1925 поэт покончил с собой. Предположение К. (пусть даже сколь угодно гипотетическое и подкрепленное постоянными обращениями «друг» королевича к автору «АМВ») о том, что предсмертное ст-ние Есенина обращено к нему, выглядит совершенно фантастическим. Близкий приятель Есенина В. Г. Шершеневич полагал, что его последнее ст-ние «написано к несуществующему другу, в пространство» (
