В крови - [79]

23

После убийства Агамухамед–шаха власть в Карабахе захватил Мамед–бек. Именно в этот период и дал ему народ произвище «Батман–кылындж» — «Пудовый меч».

Садык–хану не удалось овладеть иранским престолом. Племянник покойного Агамухамед–шаха Баба–хан казнил его и стал править Ираном под именем Фатали–шаха. Он потребовал, чтобы ему отдали тело покойного шаха и выдали его убийц. Мало того, чтобы надежней закрепиться в Карабахе, Фатали–шах требовал отдать ему в жены Агабегим, а одного из сыновей Ибрагим–хана — в заложники.

Все это рождало неуверенность, не давало Мамед–беку спокойно управлять ханством. Он оказался жадным до власти, делал все, чтобы удержать ее, казнил, вешал и все–таки знал, что не сможет усидеть на троне.

Вагиф снова был при дворе. Внимательно следя за событиями, он регулярно сообщал Ибрагим–хану о том, что происходит в Карабахе. А Ибрагим–хану не сладко пришлось в Дагестане. Сын его Талыбхан–бек был убит, подготовлялось убийство самого Ибрагим–хана. Обо всем этом Джавад–хан вел тайные переговоры с Мамед–беком, и об этих переговорах стало известно Вагифу. Он немедленно написал Ибрагим–хану письмо и попросил Сафара срочно доставить его.

Когда Сафар, спрятав письмо в чарык, возвращался домой, ему встретился Мамед–бек. Он еще издали приметил, что Сафар слишком часто поглядывает на свой чарык. Сафара задержали, отобрали письмо, Мамед–бек тотчас узнал почерк Вагифа. Кроме всего прочего из письма явствовало, что Вагиф снова пытается склонить хана к союзу с Россией.

С первого дня прихода своего к власти Мамед–бек видел в Вагифе самого опасного противника. Теперь он решил избавиться от него. Сафара заточили в тюрьму, а Вагиф и сын его Касум–ага были приговорены к смертной казни.

Палачи вели Вагифа и Касум–агу на плоскогорье, к скале Хазна. Дорога шла в гору. Старый поэт задыхался, во рту у него пересохло. Он остановился, перевел дух и слабым голосом попросил:

— Хоть бы глоточек воды!..

— А чего ее зря переводить?! — усмехнулся один из палачей. — В твоем брюхе все равно в могилу попадет! Потерпи малость, ты у меня сейчас кубарем покатишься — и ахнуть не успеешь!..

Насмешка не тронула, не оскорбила Вагифа, — сейчас ему было не до этого. Пить уже не хотелось. Словно впервые оказавшись в горах, словно родившись заново, он жадно озирался по сторонам, впитывая в себя окружающую красоту. Так нежно, так сладостно пахла трава — никогда прежде не вдыхал он подобного аромата. Вдалеке чуть виден был дом Медины… Почему так случилось? Почему он не простой, безвестный человек?! Всю свою жизнь провел бы он у этих дверей, служа ей, как слуга, как раб…

Вагиф остановился. Взглянул на бледное лицо сына.

— Куда они нас ведут?

— Туда, куда ты отправил многих… — негромко сказал Касум–ага; в голосе был упрек.

Страдание исказило лицо Вагифа. Огромным усилием воли заставил он себя идти вперед. Мучительная, неотступная мысль сверлила мозг — пусть это конец, жизнь

его уже никому не нужна, но сын!.. Почему сын должен разделить его участь? Он молод, он должен жить!..

На тропинке, неподалеку от плоскогорья, Вагиф упал, идти он не мог. Палач разок–другой дернул его за руку, Вагиф не поднимался.

— Делайте здесь свое дело! — сказал он тихим, полным достоинства голосом. — Дальше я не пойду!

Палачи переглянулись, пошептались о чем–то. Один из них достал кинжал, направился к Касум–аге. Тот обмер.

— Пощадите! — крикнул Вагиф, увидев, что сына его, словно жертвенного барана, повалили на землю. — Убейте сперва меня! Меня!..

Палачи не вняли его мольбе. Услышав предсмертный хрип сына, Вагиф потерял сознание. Больше он уже ничего не видел, не чувствовал…

Узнав о казни земляка, Кязым, захватив с собой заступ и кирку, вместе с сыном поднялся на плоскогорье. Там они увидели Медину. Она привела муллу и, разбив шатер, велела обмыть тела…

Вместе с Мединой Кязым выбрал место для могил. Их вырыли рядом. Предав земле тела Вагифа и Касум–аги, совершив заупокойную молитву, все разошлись. Осталась только Медина, она рыдала, упав на дорогую могилу…

А трава вокруг пахла так нежно, так сладостно…

Эпилог

Через два месяца после казни Вагифа вернулся из Дагестана Ибрагим–хан. Сторонников Мамед–бека он казнил, ему самому приказал покинуть Шушу. Мамед–бек забрал вдову Вагифа Кызханум, на которой успел жениться, погрузил на коней сокровища, взятые из шахской казны, и уехал. Некоторое время он оставался в Калантарли — на берегу Тертера, потом получил письмо от ширванского хана Мустафы; тот звал его к себе предлагал в жены собственную дочь, обещал сделать наследником.

Как только Мамед–бек прибыл в Ширван, Мустафа–хан отобрал у него все сокровища, а самого заковал в цепи. После мучительных пыток Мамед–бек был убит, Мустафа–хан отомстил за отца и за братьев.

Вновь овдовев, Кызханум вышла замуж за некоего Гусейн–бека из Сарыджи. Но тот вскоре был убит во время одного из набегов. На этот раз вдову взял в свой гарем Мустафа–хан. Кызханум родила хану двух сыновей, потом он развелся с ней. Кызханум вернулась в Карабах и здесь снова вышла замуж. Теперь мужем ее оказался майор Аббаскулу–ага.

Ибрагим–хан отправил останки Агамухамед–шаха в Тегеран. Пытаясь упрочить отношения с Ираном, он отправил туда также дочь Агабегим и сына Абульфат–агу.