В краю саванн - [52]

Впереди выступает главная маска. На деревянной основе, имеющей отверстия для глаз и три параллельные полосы, означающие нос и щеки, возвышается восьмиметровая планка, раскрашенная в белый и розовый цвет. У остальных танцоров на деревянных масках своеобразные двойные кресты высотой более метра. Это стилизованное изображение крокодила.

Зрелище танцующих догонов необычайно красочно. Во время танцев догоны двигаются по кругу на некотором расстоянии друг от друга. Движения сопровождаются выпадами то в правую, то в левую сторону. Ритм тамтамов нарастает. Развевается черная бахрома, вздрагивают ярко-розовые юбки, мелькают, покачиваясь, белые кресты и белые маски с черными глазницами, хлопают коровьи хвосты, раздаются глухие гортанные выкрики. Выпады и наклоны становятся все стремительнее. Теперь танцоры на ходу быстро откидывают корпус назад и так же быстро наклоняются вперед, от чего кресты описывают в воздухе дугу и, поднимая пыль, касаются земли.

В заключение главная маска высоко подпрыгивает и демонстрирует искусство управления своей «антенной». Закончив танец, догоны издают гортанные крики и бросаются преследовать собравшихся вокруг деревенских ребятишек. Ребятишки с воплем удирают. Зазевавшихся хлещут коровьими хвостами.

Обратно выезжаем, когда солнце начинает садиться. От Бандиагары до Севаре большинство из нас дремлет после трудного дня. Вдруг автобус резко прыгает вперед, затем дергается и останавливается. Сидевшие впереди малийцы, которых мы взялись подвезти, что-то кричат и выскакивают из машины. Секу тоже как ветром сдуло из-за руля. Разбуженные криками, минуты две мы недоумеваем, но вот появляется Секу с малийцами, волоча что-то тяжелое. Стараясь скрыть торжество в голосе, ой сообщает, что сбил автобусом антилопу.

Малийцы теперь уже по-французски стали рассказывать, как это произошло. Свет фар ослепил антилопу, стоявшую на обочине. Не видя перед собой дороги, животное не двигалось. В это время Секу прибавил газ. Напуганная шумом мотора антилопа все же побежала, но не в спасительную саванну, а через дорогу, тут и настигли ее колеса автобуса. Убитую антилопу вечером освежевали, и она пошла в общий котел. Секу как охотник забрал себе шкуру и голову. Грациозную голову животного он укрепил на моторе и открыл капот. Теперь каждый мог видеть, что за рулем сидит лихой шофер.

Когда на обратном пути в Бамако наш автобус безнадежно сломался, мы шутя говорили Секу, что он сбил священную антилопу и духи догонов мстят ему за это. Секу промолчал, но голову с мотора снял.

Глава 7 СТАРОЕ И НОВОЕ

Табаски — самый большой праздник

Я приехал в Мали в разгар мусульманского поста, который длится месяц. Во время поста люди едят только ночью. В течение дня в рот не должно попасть и маковой росинки: не разрешается ни пить, ни курить, нельзя глотать даже собственную слюну. В это время ослабленный организм легче поддается заболеваниям. Студенты мои стали хуже заниматься.

Дом служащих стоит в километре от главной городской мечети, но ежедневно задолго до рассвета я просыпаюсь от голоса муэдзина, призывающего, к утренней молитве. Вечером возле квартальных мечетей можно видеть белые фигуры молящихся, освещенные редкими керосиновыми фонарями.

В день окончания поста, с утра устраивается грандиозное молебствие на огромной немощеной площади возле главной мечети Бамако. Однако и эта площадь не в состоянии вместить всех желающих. Перед аллахом равны богатые и бедные, по к мечети одни приезжают на шикарных автомобилях, другие на мопедах и велосипедах, большинство же скромно приходит пешком.

На молебне присутствуют в основном мужчины. Женщин допускают только пожилых. Их очень немного, и сидят они сзади молящихся мужчин в тени деревьев. Люди сходятся на площадь задолго до начала молитвы. Разостлав циновки, они молча усаживаются на них. К началу молебна вся площадь бывает покрыта ровными шеренгами длиной 200–300 метров каждая.

Вот через установленные на площади динамики звучит голос имама, и молебен начинается. Тысячи людей одновременно делают одни и те же движения: простирают вперед руки, касаются ими лица, сгибаются для поклона, становятся на колени, падают ниц, касаясь лбом земли. Молебен длится полчаса. Затем ряды смешиваются. Верующие свертывают коврики и начинают расходиться. От шаркания тысяч ног над немощеной площадью поднимается облако красной пыли. Последними важно и медленно уходят немногочисленные женщины. Одеты они в белоснежные кофты с длинными рукавами и длинные платья. Поверх платьев у некоторых прозрачные нейлоновые накидки, на головах белые платки. У других поверх платков надето украшение в виде четырехугольной золотистой короны.

Затем начинается веселье. На улицах появляются гриоты со своими музыкальными инструментами. До глубокой ночи малийки темпераментно пляшут под звуки тамтама. Для танца характерен резкий наклон корпуса. Вытянутые руки то стремительно опускаются до земли, то взмывают в ночное небо.

Пляшут обычно девушки лет двенадцати-шестнадцати. Быстрота — главное в танце. Происходит своеобразное соревнование возможностей барабана и человека. Пляски под тамтам часто парные. Я пытаюсь определить продолжительность пребывания в круге. Получается не более полутора-двух минут. Чтобы ничто не мешало движениям, девушки перед выходом в круг сбрасывают обувь. Над танцующими висит облако пыли, но никто этого не замечает.