Внизу слышались весёлые бодрые разговоры отдыхающих виноградарей. Они подшучивали друг над другом, а то вдруг начинали обсуждать предстоящие работы.
Рожинов на секунду-другую прислушался к их мирным голосам, а потом вернулся к разговору с пришлым северянином.
— А разве можно говорить, что некто знает всё? И обо всех? — надменно улыбаясь, сказал тот.
— Люди видят в них — в эльфах — своё, близкое по духу, — попытался объясниться Рожинов. — Гибберлинги — иное, орки — третье, люди племени Зэм — четвёртое…
— И кто же из нас всех прав? Орки? Гоблины? Люди?
Северянину, судя по всему, была не интересна подобная тематика беседы. Спрашивал он больше из вежливости, чем действительно интересовался.
Рожинов сощурился, пытливо вглядываясь в лицо Бора. Через пару секунд раздумий, он всё же решил, как говориться, излить свою душу, то что «накипело» за все эти годы нелёгкой жизни.
«Может, — мелькнуло в голове старика, — это будет не зря…»
— Все и никто, — громко отчеканил Рожинов. — Надо понимать, что эльфы смотрят на мир вовсе не так… Тебе приходилось слышать выражение: «Загадочная эльфийская душа»?
— Мне приходилось слышать иное выражение: «Эльфийское коварство»!
Пришла очередь усмехаться Рожинову. Он оценил ум Бора. Северянин начинал ему нравиться.
Старик выпустил несколько клубов дыма и пустился в воспоминания:
— Я в молодости много лет провёл на Тенебре. И понял одно: эльфийское мировоззрение отлично от всего того, что нам известно… вообще от всего… от всех представлений…
— Оно особенное? — опять в голосе Бора послышалась ирония.
— Хм! Эльфы, без спору, самая древняя раса Сарнаута, — начал было пояснять Рожинов.
— А как же цивилизация Джуны?
— Её уже нет, ты же сам знаешь.
Старик чуток помолчал, видно, собираясь мыслями.
— Для эльфов в нашем мире есть только эльфы… и варвары, к коим относятся все остальные, рано или поздно, тем или иным способом «вольются» в их картину. Или «не вольются», исчезнув навсегда. Мы — их вассалы…
— Ну да! — приподнял в удивлении брови Бор. — Скажите ещё, что весь мир принадлежит им.
— И скажу. А ты знаешь, что раньше, ещё в Старую Эру, у эльфов даже не было такого понятия, как «Посольский приказ»? Он им просто был не нужен! Зачем их расе границы держав и послы?
— Зачем? — не понял Бор.
Речь Рожинова слишком пестрела эльфинизмами и прочими заумными словами, потому северянину было несколько трудновато понять смысл сказанного.
— А незачем! Весь Сарнаут — это их дом, их земли! И мы, варварские народы, населяющие отдельные его части, лишь гости, которым позволено обитать на этих территориях.
— Что? — подобные откровения Рожинова ставили Бора в тупик.
— Эльфы почитают себя детьми Лучезарного Сарна. А значит, как следствие, они подобны ему.
— А мы? Все мы? Где, по вашему, тогда наш дом-то?
— А мы — варвары! Стадо… Своего рода — стадо… и эльфы — наши пастухи. У них даже есть поговорка для таких случаев: «Пить из ведра». Мол, цивилизованное существо, в отличие от животного так делать не станет…
— Что? Да вы смеётесь! Не могут эльфы так говорить!
— Отнюдь.
— Плохо верится. А как же Лига?
— Хочешь знать в чём её действительная цель? — Рожинов заулыбался, очевидно, довольный произведённым эффектом.
— Расскажите, — сухо проговорил Бор.
— Ну, изволь! Лига — это лишь средство эльфов к управлению «стадом».
— Снова повторюсь, что мне в это всё плохо верится.
— Цивилизация эльфов существует тысячи лет. Нас — людей, орков, Восставших — в общем всех, просто не было. Надеюсь, это ты понимаешь? Весь Сарнаут был эльфийский. Много-много лет…
— А всё те же джуны? А драконы?
— Ты говоришь о категориях, которые все равны меж собой. А вот все остальные расы — лишь…
— Помню: лишь стадо, — недовольно буркнул северянин. — Н-да, ну вы и наворотили!
— Наворотили?
— Стадо, варвары, пастухи… равные меж собой…
— Да ты… — Рожинов хотел сказать что-то резкое, но остановился. — Вот что, друг мой, коли хочешь что-то понять, будь… будь посговорчивей. Я могу и обидеться… очень…
— Просто… просто всё сказанное весьма… В общем, ваш рассказ отдаёт, мягко говоря, неправдоподобием. Предвзятостью. Странно как-то…
— Что тебе странно?
— Да хотя бы то, что вы… уж извините за откровенность… что вы одно время состояли в Верховном Совете. Неужели вы и там такое утверждали?
— Когда я был в Совете, то мыслил иными мерками. Думаю, ты понимаешь, что значит выражение: «Делать общее дело»? Так вот, можешь считать, что я тогда поддерживал и эльфов… и прочих…
— И что поменялось?
— Долгая история… Долгая и печальная. В общем, поменялось моё видение.
— Поэтому вас и убрали?
— Я ушёл сам, — с каким-то вызовом ответил Рожинов, вновь пуская вверх клубы дыма.
— Не захотели бороться?
— В этом мире у меня уже не осталось ничего, за что следовало бы бороться. Я одинокий старый человек… которого сейчас больше волнует урожай винограда…
— А жена? А дети?
Рожинов сердито сверкнул глазами, но ничего не ответил.
— Почему вы это всё рассказываете именно мне?
— Не знаю, — пожал плечами старик. — Действительно, не знаю. Может, хочется напоследок выговориться?
