В краю молчаливого эха - [20]

Семён глянул на отвесную стену темных неприступных скал, тянущуюся едва заметной дугой с юга на север. Ему казалось, что эта стена вздымалась до самого неба.

— А ну поди одолей! — усмехался староста, махнув рукой в сторону хребта. — Живо себе шею свернёшь.

— А вы ходили? — поинтересовался Бор.

— Ну, бывало, пробовал… по юности лет… Однако скажу, что тут даже горные козлы не рискуют лазить. Только через тоннель!

— Кто же его делал? — снова спросил северянин.

Прутик вдруг хмыкнул, но увидев недовольное лицо Бора, тут же затих. Конечно, тот не учился во всяких там университетах, не читал умных книжек, поэтому, имел право чего-то не знать.

— Да он сам собой образовался, — говорил староста.

Гости вошли в дом, там хорошо перекусили и легли отдыхать. А поутру расплатившись с хозяином, стали вновь собираться в дорогу.

— Вы вот что, — затараторил староста, — сами тем тоннелем не ходите… Заблудиться, конечно, не заблудитесь, но мало ли чего. Лучше идти группой… большим отрядом…

— Это же кого-то поджидать придётся, — возразил Первосвет. — Эдак мы неделю тут проторчим.

— Чего неделю! — всплеснул руками староста. — Я вам точно говорю, что коли поспешите, то нагоните караван. Он, наверное, уже внутри… Кстати, как доберётесь до Погостовой Ямы, попадёте на зарец.

— Куда? — напрягся Бор.

— Зарец — это праздник такой, — рассмеялся Первосвет. Он выглядел очень довольным. — Ух ты! А ведь точно… ведь какой сегодня день… как я забыл про это…

Северянин сощурился, при этом не обратив внимания, что перешёл на гибберлингский язык (кстати, Семён заметил, что подобное у Бора раз от разу проскакивает):

— Хфаз ер пфас?

— Чего? — не понял Первосвет.

— Что это такое? Вы вообще о чём говорите? — хмуро вопрошал северянин, видно всё ещё подозревающий какие-то неприятности.

— Ну… не знаю, как у зуреньцев, а у нас это праздник — зарождающегося весеннего солнца. Принято в это время вырезать деревянных коньков, красить их красным цветом… Да, и коньки эти — двухголовые. Одна башка смотрит назад, другая — вперёд… Фигурки смешные такие… забавные… Да и сам этот праздник очень веселый. А вечером мы разводили костры…

— Ладно, разберёмся! — оборвал рассказ товарища Бор.

Через полчаса тронулись дальше. Огневолк ехал впереди, следом на жеребце Первосвет, а потом уж и Семён.

К полудню подобрались к тоннелю. Возле входа в него были следы чьего-то недавнего лагеря.

— Нагоним? — спросил Первосвет.

Бор пожал плечами, а потом заявил:

— Бояться нам нечего… Это я точно знаю. Потому поедем сами. А уж коли кого догоним… и то будет хорошо.

Факелы зажигать не понадобилось. Вдоль всего пути следования были выложены огромные светящиеся глыбы, внешне напоминающие куски янтаря. Семёну вдруг вспомнилось как кто-то говорил, что это магия эльфов. Это они, мол, предложили создать подобные «светильники».

Отряд неспешно въехал в тоннель. Кони боязливо ступили внутрь, но, на удивление, довольно быстро пришли в себя. Гулкий цокот копыт уносился по широкому освещённому коридору, многократно отражаясь от гладких стен. Было такое ощущение, что всё тут было рукотворным.

Здесь было достаточно просторно, и телеги меж собой могли запросто разъехаться. А места даже ещё бы на одну хватило.

— Мне моя бабка рассказывала, — подал голос Первосвет, — что этот проход создал громадный червь, живший до Катаклизма. Мол, он прогрыз дыру в горах, пытаясь выбраться на другую сторону.

— Сказки! — махнул рукой Бор.

И словно вторя ему, рыкнул его огневолк.

— Наверное, — пожал плечами гигант. — Однако же сколько чудес в Сарнауте! Не перестаю удивляться.

— То ли нас ещё ждёт впереди, — ухмыльнулся северянин. — Про твой родной край столько страшных баек ходит…

— В основном врут, — улыбнулся Первосвет. И они чуток посмеялись.

Семён же, ехавший позади, выглядел испуганной мышкой.

В тоннеле было прохладно. Не смотря на то, что все ехали верхом, дорога сквозь горы заняла несколько часов. И уже даже стало казаться, будто отряд едет целый день. А конца-края и не видно.

Сначала все хоть немного да переговаривались друг с другом. Но чем дольше ехали, тем молчаливее становились.

На очередном повороте, Семён ощутил, как в лицо дохнуло свежим воздухом.

— Скоро выход, — обрадовано проговорил Первосвет.

Ему тоже уже надоела угнетающая обстановка подземелья. Один лишь Бор выглядел бесстрастным.

Пару десятков минут и отряд очутился у выхода из тоннеля. Впереди, в какой-то версте книзу, раскинулся уютный городок. Это и была Погостовая Яма. Дорога широкой лентой вилась между пригорками, упираясь в высокие распахнутые настежь ворота.

Солнце медленно шло на отдых, окрашивая небо в малиновый оттенок.

— Вот мы и в Темноводье, — широко заулыбался Первосвет.

Он с силой втянул носом воздух родного края и пришпорил коня.

Ласковый ветерок игрался многочисленными знамёнами ультрамаринового цвета, развевающимися на стенах и на шпилях башенок. Подъехав поближе, всадники разглядели изображённое на стягах золотое солнце, хмурый лик которого сурово глядел на гостей.

У ворот отряд остановил караул. Скорее, это произошло из-за «лошади» северянина. Ратники были весьма напряжены, но не напуганы. Впрочем, надо не забывать, что огневолк произвёл фурор даже в Новограде.