В коммандо - [4]

Некоторые из нас заснули от усталости. Один из наших проснулся, услышав свист пули радом со своей головой, и подумал, что англичане приблизились и стреляют по нему с фланга. Подняв голову, он обнаружил, что откатился далеко от укрытия. Тут же он был снова за термитником, и стрелять по нему перестали. Нам повезло, что англичане не отличались меткостью стрельбы, иначе немногие из нас остались бы в живых, чтобы рассказать обо всем этом.

Когда наше орудие, наконец, к вечеру снова открыло огонь по врагу, обстрел почти прекратился, и мы использовали эту возможность, чтобы вернуться к оврагу. Мы пролежали за термитниками девять часов, и, как ни странно, у нас было только двое раненых. Мы решили больше не рисковать. Мы потеряли веру в братьев Эразмусов, генерала и комманданта, которые, во-первых, оказались неспособными составить хороший план атаки, и, во-вторых, никогда сами не принимали участия в сражении.

Месяцы, проведенные рядом с Ледисмитом, были для большинства из нас самыми утомительными за всю войну. Делать было практически нечего, а жара среди раскаленных солнцем каменистых холмов была ужасна. Единственное наше занятие было не из приятных и заключалось в основном в несении караульной службы днем или ночью. Вначале это было особенно тяжело. Позднее мы должны были подниматься на копье по вечерам, сменяя друг друга, чтобы проводить там долгие ночи, причем наши пустые палатки были совсем недалеко за нашими спинами.

Когда утром мы возвращались со скатками на спине, смертельно уставшие, то просто шлепались на камень, и сидели, ожидая чашки кофе, или просто любовались прекрасным пейзажем или, по настроению, сидели в грязном лагере и обменивались шутками с соседями. Когда постоянно находишься начеку, чувство опасности притупляется. Нам намного больше нравится участвовать в перестрелках или патрулировании, чем просто сидеть на позициях. Для бурского характера несвойственно постоянно сидеть далеко от дома. Его очень скоро начинает тянуть домой, и в скором времени в нашем лагере вспыхнула эпидемия отпусков. Это была одна из причин, по которой враг смог прорваться сквозь наши позиции.

Из-за предвзятого отношения к людям со стороны офицеров многие буры отпуска не получали, другие получали очень редко, следствием чего были постоянные ссоры. С другой стороны, многие бюргеры получали отпуск и иногда не возвращались из него – с ведома офицеров или без оного. Поэтому неудивительно, что мы никогда не были в полном составе.

Все эти проблемы не давали генералам возможности осуществить их планы.

К счастью, многие бюргеры были здесь по своей воле, и если нужно было сражаться, они всегда добровольно шли в бой. Было примечательно, что те, кто был под началом способного генерала, дрались хорошо, в то время как те, кто был под началом плохого или неспособного генерала, сами были очень слабы. Иногда некоторые бюргеры, проявив инициативу, творили настоящие чудеса. Иногда, чтобы скоротать время, мы играли в какие-нибудь игры, но особенно расслабиться нам не давали. Иногда, когда все лениво валялись на земле, раздавался сигнал тревоги. Нам приходилось вскакивать, искать лошадей, седлать их, разбирать оружие и патронташи. Но через некоторое время и к этому мы привыкли. Крик: «Англичане идут! По коням!» стал шуткой.

Когда мы не были заняты в охране, то сидели или лежали, слушая вечерние звуки и пение псалмов на соседних фермах. Иногда мы подтягивали. Особой музыкальностью мы не отличались.

Больше всего мы любили дневные часы. В это время нам часто выпадал случай пострелять по неосторожным англичанам на Роойрандьес. Некоторым из наших молодых ребят нравилось думать, что они находятся в постоянной опасности. Время от времени над нашими головами пролетал снаряд, что вызывало приступы хохота у целого коммандо, прятавшегося среди камней.

Тогда мы все еще чувствовали, что настоящая война еще предстоит. Когда, некоторое время после нашего нападения на Роойрандьес, мы пошли на запад от Ледисмита, чтобы атаковать Платранд, мы чувствовали себя не в своей тарелке, хотя и вызвались добровольно. Это была прекрасная поездка в темноте, галопом, но, когда мы прибыли а Платранд, оказалось, что там не собралось столько людей, сколько было нужно, и мы уехали обратно, довольные тем, что нам не пришлось идти в атаку. Разве мы сами не решили более не атаковать Роойрандьес?

Подрыв орудия в Ледисмите – один из эпизодов войны, который мы вспоминаем с чувством позора. Спустя несколько дней после того, как «Длинный Том¹» был взорван на холме Умбулвана, к востоку от Ледисмита, я предупредил нашего фельдкорнета, что враг по ночам активно шпионит рядом с нашим расположением. Будучи в карауле, мы могли отчетливо слышать скрип седел и ржание лошадей перед нами. Я предсказал повторение того, что случилось на Умбулване. Фельдкорнет обещал, что этой ночью охрана будет удвоена. Утром те из нас, кто не был в карауле, были разбужены громким криком 'Ура!' из глоток нескольких сотен англичан, которые взорвали два орудия на горе справа от нас, совсем рядом с нами. Мы побежали к своим позициям, спотыкаясь и запинаясь за камни и падая, не зная, что делать, и ожидая хаки в любой момент. Это был первый раз, когда мы стали свидетелями ночного боя, и это было жутко. Мы видели вспышки от выстрелов и от разрывающихся пуль, слышали грохот выстрелов и крик, но не могли участвовать в сражении, так как нам восьмерым не разрешили оставить свои положения. Время от времени пуля падали рядом с нами, а артиллерия Свободного Государства, расположенная на горах справа от нас, стреляла по врагу, едва не задевая нас в темноте.