В коммандо - [14]

Мы двигались к Питерсбургу через бушвельд юго-восточнее Лиденбурга, который зимой можно было бы назвать пустыней. Это была поездка, трудная даже для трек-бура, и более чем трудная для большого коммандо. Человек по имени Бестер был нашим проводником. Приблизительно за два года до того он проделал тот же путь в охотничьей экспедиции, и теперь мог следовать за колеями, которые тогда оставили колеса его фургона, которые будут во всей вероятности, углублены летними дождями. Наши средства транспорта были в основном телегами и повозками, на которых мы также везли свои постельные принадлежности, чтобы облегчить бремя наших верховых лошадей.

VIII. С президентом Стейном в бушвельде – Я остался один

12 сентября рано утром мы оставили Крокодайл-Ривер, предварительно напоив скот и наполнив водой свои фляги. Наш проводник не ожидал найти источник воды до реки Саби, до которой было несколько дней пути. На пути должно было встретиться несколько источников, но, поскольку эта местность была нездоровой и редко посещалась, никто не знал, когда прошли последние дожди и будет ли там вода.

Колеи, оставленные колесами фургона два года назад, заросли высоким кустарником, и сильно нам мешали. Дорога, по которой мы шли, извивалась и доставляла больше неприятностей, чем удовольствия, хотя лагерю, который следовал за нами, двигаться было уже проще. Всадники, сопровождавшие лагерь, стреляли дичь. Скота, который можно было бы зарезать, мы с собой не гнали, поэтому жить приходилось охотой.

В окрестности реки мы встречали птиц и насекомых, но дальше природа приобрела более монотонный и безжизненный вид. Я, кажется, никогда более не встречал более безжизненного леса –в нем не было слышно пения и даже щебета птиц, я не видел даже следа змеи.

Все вокруг словно застыло в печали. Следы дичи были в изобилии. Казалось, там жили только те животные, которые или неслышно скрывались от глаза чужака, или из любопытства застывали на одном месте, пока пуля охотника не ставила точку в их жизни. Для них мы были пришельцами из чужого мира. Выстрелы раздавались со всех направлений. Однажды, когда мы наткнулись на стадо быков, дали по ним целый залп. Там было много деревьев, лишенных шипов, которые возвышались над окружающим кустарником. Наши лошади часто паслись на сладкой буйволовой траве, которая всегда растет под деревьями. С возвышенности бушвельд, насколько мог охватить глаз, выглядел сплошным лесом. Все дрожали при одной лишь мысли о том, что случится с тем, кто заблудится в этой местности, простирающейся на многие мили, где нет никакой воды и никаких следов, по которым можно пройти. Поэтому все спешили вернуться в лагерь, где был наш проводник.

К нашей большой радости, в первом же источнике была вода. Это был большой водоем, окруженный скалами, куда животные приходили на водопой. Мы прибыли туда днем, отдохнули несколько часов, и продолжили поездку со свежими силами. Так как фургоны двигались слишком медленно, мы поехали вперед; но следствием этого было то, что, когда стемнело, мы оказались без спальных принадлежностей, поскольку фургоны отстали и в темноте дорогу к ним мы найти не могли.

Мы стреножили своих лошадей на тот случай, если рядом окажутся львы, и собрали большое количество дров, чтобы можно было всю ночь поддерживать костер. Той ночью мы говорили в основном об охоте на львов. Потом мы собрались вокруг костра, как можно ближе к нему, и скоро забылись беспокойным сном, нам снились львы и другие дикие животные. Мне было очень холодно, и я не мог уснуть на голой земле, продолжая ворочаться, чтобы согреться теплом костра. Если бы мы догадались сделать два костра! В сражении мне случалось быть между двух огней и я не находил это приятным, но в данном случае это было бы неплохо.

Я проснулся и лежал в ожидании третьего костра – красного рассвета, но не в поэтическом настроении. За время войны я понял, что всему свое время. Дождь прекрасен, и холод дает энергию, но, чтобы все это оценить, самому должно быть тепло. Пока я лежал, четыре мула постепенно, щипая траву, приближались к нам. Я лежал и слышал звук, который они производят, когда с полным ртом откусывают стебли травы, и ожидал какую-то шутку с их стороны. Внезапно один из мулов упал на спину. Через мгновение все наши герои вскочили и были готовы защищаться от львов или хаки – кто что подумал. Я стал хохотать, и хохотал так, что меня слышали все гиены на милю вокруг, и охотники тоже глядя на меня, стали смеяться, так что мы разбудили весь лагерь. Этот небольшой эпизод разогнал мою кровь, так что скоро я окончательно проснулся.

Поскольку бюргеры разогнали всю дичь перед лагерем, президент и коммандант Бошофф согласились пойти впереди, чтобы иметь шанс увидеть многочисленные стада диких быков и крупных животных. Я пошел с ними. К несчастью, я забыл спросить нашего проводника, в каком направлении относительно солнца мы должны будем сегодня двигаться. Опытный охотник этого не забыл бы, поскольку он знает из собственного опыта, что, преследуя дичь, можно сбиться с пути. Мне пришлось дорого заплатить за свою забывчивость. Я поехал на некотором расстоянии слева от президента, но заботился о том, чтобы держать его в поле зрения. Но бур чудесным образом неподвластен любому начальству, и непонятным образом некоторое время спустя два бура появились слева от меня, и я понял, что, если бы я их не заметил, они оказались бы передо мной и распугали бы всю дичь. Поскольку водоем, к которому мы направлялись, казался излюбленным местом для водопоя животных, я взял еще левее от них. Водоемы переходили один в другой, соединяясь многочисленными извилистыми руслами, иногда поросшими высокой травой, иногда голыми. Я не замечал, в каком направлении мы движемся.