В когтях белого орла - [52]

– Без дураков, говоришь? – задумался воевода.

– Мое слово верное, – кивнул боярин.

– А если они спалят тайный двор, когда мы приблизимся?

– Это уже мои заботы. Тем более у меня есть чем их удивить, уверен, что жрецы не все тайные ходы нашли.

– Тайные ходы?

– Верно. Ход узкий, практически не ход, а лаз, но нескольких человек провести незаметно можно.

– Ладно, боярин, – лихо усмехнулся одноглазый здоровяк, – исполню твою просьбу. А то баюн говорит, что я совсем не умею приобретать друзей. Вот, будем теперь с тобой друзья!

– Вначале возьми тайный двор. Там частокол, даже башни есть сторожевые, я все покажу.

– Не бойся, боярин, галицкое войско лаптей не носит, – хмыкнул воевода, – согнем всех, вопрос только во времени.

– У бунтарей не больше тридцати сотен, бедноту я не считаю, у тебя втрое больше.

– На что жрецы рассчитывали? Не совсем же они глупцы…

– Рассчитывали, что народ их поддержит более активно. Вот только влияние новой веры оказалось куда больше, чем они думали. Новому пророку многие симпатизируют, а жрецы уже изрядно людям надоели.

– А я вот думаю, что у них какой-то нож в рукаве есть, иначе не стали бы они так яростно сопротивляться.

– Есть у меня мысли на этот счет… очень нехорошие мысли, – вздохнул боярин.

– Излагай.

– Войско, что Чернигов взяло, уже на подходе. А там все князья. Не с их ли подачи у нас тут эти беспорядки?

– А что, если и с их?

– Тогда нам всем конец.

– Да что ты, дядя, такой грустный, – снова усмехнулся одноглазый, – нас так просто не возьмешь.

– В рати Тридевятого царства войск вдвое против того, что есть у нас, – пояснил боярин, – и командуют в нем князья, а не мы. Вот и представь, что будет, если войско подойдет к Киеву, выедет вперед князь Рогволд, например, и скажет: это кто тут против веры предков выступает? А ну мы его сейчас!..

– Чтобы так сказать, нужно своего кандидата на трон иметь, а у князей, при всей их силе, никого нет.

– Будет новый князь с новой династией. В первый раз, что ли. Вот Ярослав вполне подходит: еще молод, силен, умен. Народу понравится.

– Это еще вилами на воде писано, – хмыкнул Лютополк.

– Вилами-то вилами, – медленно произнес хозяин тайного двора, – вот только не думай, что в князья сплошь глупцы попадают. Там не хуже нас всё видят. Это настоящие волчищи. Вроде Даниила. Может, эти и послабже и попроще, но не так сильно, как ты думаешь, не заблуждайся.

– Ты Даниила не знал, – понурился Лютополк, – эти князья против него – как слепые котята против матерого волка.

– Не заблуждайся. У этих котят зубы, как у сторожевых псов, таких, как ты или я, они схарчат и не подавятся.

– Ты меня другими князьями не пугай, я Даниила пережил. Я всех переживу. Мы еще посмотрим, у кого клыки острей.

Полкан не стал спорить, он только грустно покачал головой. Трон под молодой княгиней сейчас шатался так сильно, что многоопытный хозяин тайного двора всерьез опасался, как бы и его не задело.

Глава 35 Тяжесть выбора

Михаил Поток бросил полный грусти взгляд вниз: там, в долине, вокруг города стояли галицкие войска. Казалось бы, приказ прост и понятен – разбить мятежников, но именно этого богатырю совершать и не хотелось. Вроде бы все просто: судя по размеру лагеря, в осаждающем Прилук воинстве не больше двух тысяч человек. Серьезная сила, но не против киевской дружины, которая стояла за спиной у воеводы. В дружине было около шести тысяч человек, втрое больше, чем у противников. Качество войск и сравнивать было бессмысленно, в дружине ратники как на подбор, ветераны, а у мятежных галичан собранные с миру по нитке остатки, недобранные покойным Даниилом. Нет, это будет не бой, а избиение.

Плохо было то, что самому Михаилу эти мятежники были куда симпатичнее, чем те, кто его послал. По сути дела, как раз они были правы, оставшись верными своим князьям. Виданое ли дело – назначать князем большого и богатого надела какого-то безродного выскочку при живом прямом наследнике! По всем понятиям, именно Киев вершил беззаконие, и род галицких князей, старый и уважаемый, имел все права на обиду. Конечно, со смертью всесильного Даниила княжеский род понес серьезную утрату, но род – не один человек: он, как дуб, имеет разветвленные корни, крепко сидящие в земле. Михаил хорошо понимал, что, нанеся такое оскорбление правителям Галича, верховная власть Тридевятого царства получит еще немало проблем. Мелькнула даже шальная мысль присоединиться к осаждающим. У Лютополка четыре полка, у них будет три. В опоре на систему крепостей галицкого княжества можно и победить.

Михаил тяжело вздохнул: он слишком хорошо понимал, что побеждать можно только до прихода главного войска. Тем более за Тридевятым царством останется вся земля, с которой можно войско пополнять. Был и еще один немаловажный момент: заложником в Киеве остался Еруслан. Лютополк вполне мог казнить его друга в случае измены. Теперь, когда их осталось только двое, Михаил почему-то еще больше ценил их дружбу. Эх, Иван… Ваня! Кто мог подумать, что богатырь погибнет от нескольких стрел в сердце?.. Считалось всегда, что, если голову не отсекли, так богатырь от любых ран оправится. Только вот Иван Быкович был богатырь слабенький. Он сам себя в шутку называл «еле-еле богатырь». Не верилось, что друга больше нет; глупая смерть, нелепая. Его и убивать не хотели, пытались просто остановить, а он до последнего пытался выполнить уговор. Михаил даже встретился с галицким старшиной, что застрелил Ивана. Тот искренне удивлялся, что богатырь умер от стрел, убивать богатыря он не хотел.