В Калифорнию за наследством - [39]

— А как вы думаете, зачем я заглянул в Нью-Йорк по дороге в Париж? Я обещаю вам, Гораций, вас ждет превеликое удовольствие! Ваши золотые короли будут рыгать кровью, когда вы предъявите им некоторые документы.

Любезный официант подает нам апельсиновое суфле, огромное, как атомный гриб Хиросимы.

— Как вы установили, что наш агент был связан с Фузиту?

— По личному жетону Стокфильда, который оказался у Стибурна. Я узнал также, что моя землячка застрелила из крупнокалиберного пистолета изнасиловавшего ее негра. Я не допускаю, что в вашей благополучной стране такое оружие находится в свободной продаже. Не допускаю я и того, что женщина могла купить его на черном рынке ради спортивного интереса. Отсюда вывод: ваш Стокфильд презентовал ей этот пистолет, подсказав, как она может защитить себя в случае необходимости.

— Не совсем логично, но в вашем стиле, — замечает мой коллега-янки.

— Да, это мой стиль. И в нем мое обаяние и моя сила! В нашем ремесле, Гораций, нельзя останавливаться ни перед каким препятствием. Там, где кончаются среди очевидного, надо обязательно домысливать. У настоящего сыщика домыслы всегда превращаются в истину!

— Я вижу... Хорошо, так где документы?

— Гораций, и вы не предложите мне оставаться на вашем континенте до окончания следствия?

Его лицо в красных прожилках становится еще краснее.

— Что за идея?

— Я битый калач, много знаю, поэтому в некоторых случаях страхую себя. Мы сделаем так. Наш самолет вылетает из аэропорта «Кеннеди» в одиннадцать вечера. Приходите нас проводить! Вы подниметесь на борт самолета авиакомпании «Air France», который по международным правилам считается территорией моей родины. Но и там я закончу свой рассказ только после того, как пристегнусь ремнем к креслу. О'кей?

Он строит гримасу.

— О'кэй! Но, может, и моего слова было бы достаточно?

— И еще. Я буду безмерно счастлив, если вместе с вами на борт самолета поднимется сотрудник французского посольства — мой кузен Лионель. Что вы хотите, семейственность!

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

— О, Гораций! — обращаюсь я к американцу, стоящему около моего кресла в салоне самолета. — Не могли бы вы положить этот пакет в багажник над головой? Я купил для своей маман кленовый сироп — она обожает его, и пневмоавтомат для своего приемного сына, который непременно станет гангстером.

Американский супер-флик соглашается выполнить мою просьбу. Но в этот момент наш часовой механизм — Маркиз издает свое очередное «Кукареку!», — и мой американский коллега от неожиданности роняет пакет.

— Спасибо! — благодарю я его. — Ничего страшного! Что поделаешь? Так вот, теперь о деле! Интересующие вас папки находятся в доме Мартини. Под картиной Магрит, изображающей засохшее дерево в виде шкафа, находится тайник. Крюк, поддерживающий картину, надо сначала потянуть на себя, а потом повернуть.

Он остолбенело смотрит на меня.

— Клянешься?

— Жизнью своей святой мамочки! — произношу я торжественно, подняв правую руку.

Он хватает ее и начинает трясти совсем по-братски.

— О'кэй! Спасибо за помощь, мистер шеф парижской полиции!

— Ну что вы, Гораций! Для меня это было огромным счастьем. Вам продолжать начатое! Успехов!

Он так торопливо покидает самолет, что даже не удосуживается посмотреть в сторону стюардессы, которая настолько неотразима, что я, кажется, остался бы с ней даже в охваченном пламенем помещении.

Прощаемся с кузеном. Он обнимает меня.

— Антуан, я был искренне рад познакомиться с тобой! Я возненавижу Матильду, — она так плохо говорила о тебе!

— Нельзя, кузен! Это ведь твоя теща!

Он уходит.

И в это время в салоне в сопровождении стюарда, появляется еще один пассажир: старик преклонных лет, настоящий двойник Энштейна. Такой же плешивый лоб, длинные седые волосы торчат короной вокруг головы, крупный нос с нахлобученными очками, большие сталинские усы. Перемещается он, опираясь на трость.

Стюард усаживает его в моем ряду через несколько кресел от меня. Старику предлагают шампанское, апельсиновый сок, но он отказывается от одного и от другого, устраивается поудобнее и ждет взлета самолета, чтобы тут же уснуть.

Пино засыпает, не дождавшись взлета.

Я тоже погружаюсь в сон. Завтра будет Париж и моя любимая Фелиция!

Однако в голове крутятся фрагменты недавних событий в Калифорнии: жаркие объятия с несчастной Иви, мертвые отец Мишикуль и его служанка Грас, стрела, торчащая из глаза убийцы, брошенная меткой рукой моего ангела-хранителя малыша Руаи, истекающий кровью мексиканец в доме Мартини...

— Патрон! — врывается в мои воспоминания голос Александра-Бенуа. — Ты знаешь, что я только что заметил?

Конечно же, патрон не знает, и Берю сообщает потрясающую новость:

— Представляешь, мы забыли в Нью-Йорке Кати!

— Забыли?

— Да! Перед самой посадкой она пошла в туалет. А я заболтался с вами и забыл, как всегда, обо всем на свете!

Я начинаю соображать.

Пассажир не явился на посадку, а самолет тем не менее спокойно взлетел, несмотря на то, что багаж Кати уже был зарегистрирован. В таких случаях обычно разгружают багаж и с помощью пассажиров определяют его принадлежность, чтобы снять из рейса вещи неявившегося пассажира.