В измерении Кольца - [40]

— Вашему унтеру, Владимир Андреевич, цены нет, — согласился Белецкий. — Боевые действия закончатся, будем предлагать его кандидатуру в сыск или охранное отделение. Смотришь, и в подпрапорщики отдельного корпуса жандармов выйдет. И за вашу озабоченность благодарю. Пал Степанычу доложу обязательно. Сотрудники полиции также докладывают о световых сигналах в отдаленных местах с той и с нашей сторон в ночное время. Не зря фонари светят.

При мне лазутчиков поймано не было, но я прекрасно знаю, что без разведки война не ведется. Войсковая разведка, дальняя разведка и агентурная разведка являются важными элементами обеспечения боевых действий. Первые два элемента исполняют военнослужащие воюющих сторон, а третью задачу выполняют те, кто готовился заранее для заброски в интересующую страну или те, кто изъявил желание помочь противнику по каким-либо причинам, чаще всего идеологического порядка. Это самые надежные тайные сотрудники, которые выполняют и разведывательные задания, и занимаются террором, и ведут пропагандистскую работу.

Тринадцатого числа ноября мы закончили обучение стрелков и отправили их по подразделениям. Начальник штаба обороны лично инструктировал командиров подразделений по использованию снайперов и по их сохранению. А мне было предложено написать свои впечатления об опыте подготовки стрелков-снайперов в боевых условиях.

— Статью мы опубликуем в "Военном вестнике", — сказал начальник штаба, — воевать России еще придется, а боевой опыт самый ценный, его ни в каких академиях не получишь.

А затем в Черном море разразился необыкновенный шторм, почти такой же, который разбросал испанскую армаду, идущую на завоевание Англии.

Глава 35

14 ноября тучи закрыли небо, над морем пронесся шквал, поднявший волны огромной высоты. В этот день затонуло 34 военных корабля, в том числе фрегаты "Принц" и "Флора", погибли 1500 человек. Шторм проходил узкой полосой, задев только Балаклавскую бухту, где собрались корабли коалиции.

На берегу разрушений почти не было. В этот день я неудачно сел и сломал свою трубку, подаренную мне сотником Куликом. Нашел я несколько прокламаций городского управления о соблюдении пожарной безопасности, бумага не толстая, табак есть, нарезал прямоугольничков бумажных, свернул себе самокрутку и сижу, покуриваю, как сигарету. Кстати, в Стамбуле и в других городах видел, как турецкие матросы сворачивали такие же самокрутки. Пришел Ордынцев.

— Ты чем это дымишь? — спрашивает он.

— Да вот сделал так, как турки в Стамбуле делают, — показал ему самокрутку.

Показал ему, как крутить, он послюнил и склеил. Сидим, курим.

— Ну, Иркутянин, ты на все руки горазд. А ведь самокруточку удобнее курить, чем трубку, — сделал вывод Ордынцев.

— Ты погоди, от самокрутки у тебя пальцы будут желтыми от никотина, который в табаке содержатся. А усы все равно будут рыжими и прокуренными, хоть от трубки, хоть от самокрутки, — пошутил я.

Так мы вдвоем стали законодателями курения самокруток в Севастополе.

Оказывается, не только я видел турок с самокрутками. Англичане и французы тоже начали крутить самокрутки. Но там люди предприимчивые, подумали, посчитали и сказали, что они на этих копейках сделают огромный гешефт. Стали бумагу для самокруток резать и упаковывать ее аккуратно. И табак стали выпускать самокруточный, резаный. И пошло дело. Потом стали машинки делать, это я уже потом в музее видел. Вставляешь листочек, насыпаешь табак, крутишь ручку, сворачивается сигарета-самокрутка, можно слюной склеить, а можно и специальным безвредным клеем, кисточка рядом. Еще чуть крутанул ручку и сигарета готова. И предприимчивые люди пошли дальше. Стали самокрутки делать сами и в пачки упаковывать. И название им дали сигарета, маленькая сигара.

А тут и граф Толстой подоспел. Подпоручик артиллерии. Подпоручик как подпоручик, только граф, а мы все не графы. Представляйте нашу любую воинскую часть. В часть прибыл для прохождения службы лейтенант. Прибыл? Молодец. Вот тебе взвод и давай служи родине. Кто знает, что потом из лейтенанта получится, может писатель великий, а может президент знаменитый? Это потом, а сейчас он лейтенант, то есть подпоручик, и служит подпоручиком. Так что я разочарую читателя тем, что не почерпнул от подпоручика Льва Толстого никаких умных философских мыслей или еще чего-то, мы все промелькнули перед его глазами и вряд ли он кого сильно помнил, кроме разве что руководителей обороны Севастополя, которых и описал потом в "Крымских рассказах". Себя я там не нашел, а вроде бы в его знакомцах числился да и был известен лично высшему командованию.

Тут у меня Тарас Петрович оплошал, поскользнулся, упал, да левой рукой прямо на камень. Перелом. Страшное дело. Я быстро ему из дощечек шину соорудил, обмотал веревками и так в госпиталь отправил. А там уже врачевал наш светила медицинской науки Николай Иванович Пирогов. Сколь жизней он спас, точно неизвестно, но лишь за это он должен быть увековечен памятником от благодарного народа русского.

Посмотрел он моего Тараса Петровича. Перелом.

— Ничего, — говорит, — голубчик мы вас вылечим. Сестра, готовьте гипсовые бинты. А вот фиксацию вашей руки кто-то сделал очень профессионально.