В измерении Кольца - [39]

Примчался я на бастион, показал погоны Ордынцеву, спросил, как происходит церемония вхождения в состав офицерского корпуса.

— Офицеры тебя своим давно признают. Сейчас наденем тебе погоны. Сними свою рясу. Есть у меня запасной сюртук и фуражка. Потом рассчитаешься. Пойдешь к Белецкому и представишься, что, мол, подпоручик Иркутянин представляется по случаю получения чина подпоручика. Потом Белецкий представит тебя офицерам, а уж потом все пойдут в кают-компанию на бастионе, чтобы отметить звездочки нового офицера. Учти, что выпить придется немало.

Я погладил золото погон. Совсем не такие, как у нас. Погоны морские. На черное сукно нашиты два позумента, а просвет он и есть просвет между двумя позументами, а не шитая черным шелком полоса, как на современных погонах.

Вот и еще одним офицером в Российской армии стало больше.

Завтра будет день, война, и чего меня носит по тем местам, где звенит булатная сталь, ревут шторма и ухают пушки? Судьба, наверное, такая.

Глава 34

— Вашбродь, вставайте, ученики прибыли, — Тарас Петрович тихонько будил меня. — Ох, и много же их.

Рядом стояла кружка с "моонинг спешил". Заботливый мужик Тарас Петрович, понимает, что нужно мужику после обмывания новых погон. Хлебнул. Бррр. Говорят, что такой же коктейль подают по понедельникам в Организации Объединенных Наций. Но пробовавшие его люди говорят, что наш огуречный рассол все равно лучше.

Наскоро ополоснув лицо, я вышел из каземата. Передо мной стояло порядка пятидесяти человек матросов и солдат. Все вооружены штуцерами.

— Тарас Петрович, — распорядился я, — разбей собравшихся на пятерки и во главе пятерки поставь наших. Пусть сначала произведут осмотр штуцеров на их целостность и исправность, а затем отстрел по пристрелочной мишени. Если оружие в порядке, проверьте стрелков по красным камешкам. К вечеру доложить результаты.

— Слушаюсь, вашбродь, сделаем все в аккурате, — сказал унтер-офицер.

На такого старослужащего можно положиться. Службу знает до тонкости. Семейный. Профессионал.

Пошел с докладом Белецкому о прибытии пополнения.

— Сейчас проверим их на пригодность, господин кавторанг, — сказал я, — и приступим к занятиям. Было бы неплохо, если бы командиры в своих подразделениях сами проводили стрелковые тренировки или подготовили своих унтеров для проведения занятий.

— Все правильно, Владимир Андреевич. Идет война и отрывать офицеров на учебу нецелесообразно, поэтому форма учебных команд не ослабляет подразделение, но через какое-то время усилит это подразделение подготовленными солдатами. Так и запишем в докладе командованию по результатам подготовки стрелков-снайперов.

К вечеру пришел Тарас Петрович, доложил, что десять штуцеров отправлены в ружейную мастерскую для проверки и исправления кривизны ствола, а также перепайки некоторых мушек. Стрелки в целом с красными камешками справились.

— Что-то мне кажется, — снизил голос унтер, — засекли нас англичане. Люди стреляют, но не по их окопам. А для чего? Я бы подумал, что учатся. И они так же подумали и выстрелили из пушек по тому месту, где мы проводили занятия. Может, вашбродь, усилить охрану мест занятий.

— А охрану-то для чего усиливать? Мы же в расположении своих войск, — не понял я.

— Так-то оно так, — сказал Петрович, — но сдается мне, что у англичанки есть здесь свои соглядатаи. Узнают, где мы точно проводим занятия, расписание занятий и произведут артиллерийскую стрельбу не по баксиону, по пушкам нашим, а по месту подготовки стрелков. Подумаешь, пушку с лафета скинут, а тут сразу всех снайперов можно накрыть.

— Да разве могут севастопольцы быть соглядатаями противника, — усомнился я. — да и как они к врагу проберутся? У нас здесь почти что сплошная линия обороны.

— Вот именно, вашбродь, почти что сплошная линия обороны, — сказал унтер, — да только есть здесь такие люди, что раньше русскими рабами торговали. Да и много в Севастополе было тех, кто только по-французски да по-англичански разговаривал и нос от всего русского воротил. И не только на иностранной мове размовлял.

— Ну, ты уж и скажешь? — усомнился я.

— Приходится так говорить, когда такие же, как я, меня лапотником называют, — сказал Тарас Петрович. — Кто они такие? Да никто. Погодьте, они нам еще дулю под нос сунут за то, что мы их из-под ляхов в государство наше приняли. Не одни шведы против нас под Полтавой воевали.

— Ну, ты Тарас Петрович, вообще знаток всего исторического, — улыбнулся я.

— Да какая же это история, вашбродь. Дед мой под Полтавой воевал. Порассказывал всякого, — сказал унтер-офицер.

— Ну и как они будут добираться до противника? — спросил я.

— А ночью между баксионами проходы есть, и их никто не охраняет, — сказал Тарас Петрович. — А потом ночью на ялике можно по морю выплыть прямо к аглицким позициям.

— Да, Тарас Петрович, тебе бы в контрразведке служить, — похвалил я своего старшину. — То есть в охранном отделении, которое безопасностью государства занимается. Неоценимый талант у тебя к этому.

— Спасибо, вашбродь. Вот службу закончу обязательно в сыск пойду, — пообещал Петрович.

По результатам разговора с Тарасом Петровичем я доложил капитану Белецкому, что было бы целесообразно усилить охрану межстыкового пространства между бастионами хотя бы патрулями или секретами и доложил озабоченность унтера возможными сношениями некоторых жителей города с противником.