Мустафин положил трубку на рычаг и как ни в чем не бывало вернулся к бумагам.
— Ожидайте, ваше сиятельство. Сейчас за вами придут.
“Зачем вы это делаете?” — обратился я к нему ментально. — “Пытаетесь мелко отомстить кому-то сверху за мой счет, зная, что я не смогу вам противостоять?”
Куратор оторвал взгляд от документов и взглянул на меня с нескрываемым презрением.
“Ты можешь попытаться мне противостоять, Михаил”.
“Но не стану. И вы это знаете”.
“Именно поэтому я делаю то, что делаю”, — отрезал куратор. — “Со временем ты все поймешь”.
Что за игру он затеял? Меня не отпускало ощущение, что Мустафин действительно помышлял чего-то добиться за мой счет. Но что ему было нужно? Раззадорить высшее руководство Аудиториума и вывести их из себя? Зачем?
Неужели хотел вынудить их совершить какое-нибудь нарушение устава и поймать на горячем, а я был лишь приманкой для этого? Черт его знает, но куратор точно мне чего-то не договаривал.
Ладно, решил играть — я подыграю. Мне уже не привыкать. Откровенно говоря, в Аудиториуме я только и занимался тем, что играл, подыгрывал, разыгрывал, переигрывал, совал нос не в свое дело и вообще занимался чем угодно, но только не учебой. Пока что у меня худо-бедно получалось вытягивать программу, благо большая часть занятий была посвящена прикладному применению силы.
И все же пропуск целой недели мне еще ой как аукнется…
В дверь кабинета постучали. Мустафин открыл было рот, чтобы разрешить войти, но гость решил не дожидаться дозволения и зашел сам.
— Я за узником, — лысый, словно яйцо, мужчина в мундире с шевронами сотрудника администрации скользнул по мне равнодушным взглядом и тут же направился к столу куратора. — Савва Ильич, приказ, пожалуйста.
Мустафин протянул ему документ. Лысый пробежался глазами по тексту и уставился на меня уже куда внимательнее.
— Соколов Михаил Николаевич… — он заметил герб моего рода с перечеркнутой полосой и усмехнулся. — Первый курс, первый семестр, а уже угодили в мои руки…
— С кем имею честь? — набравшись наглости, спросил я, но все же поднялся со стула в знак почтения.
— Давыдов Игорь Павлович, заместитель советника ректора по воспитательной работе. — Лысый сложил приказ в несколько раз и убрал во внутренний карман кителя. — Прошу за мной, Михаил Николаевич.
Кивнув куратору, он взмахнул рукой в сторону двери и тут же решительно направился к выходу. Я лишь напоследок встретился глазами с Мустафиным. Его взгляд был холоден, но было в его глазах что-то еще. Какая-то злость, направленная непонятно на что. Или на кого-то. Не нравилось мне все это, ой не нравилось.
Что же ты задумал, Савва Ильич? И почему расплачиваться за ваши интриги опять приходится мне? Карма у меня что ли такая?
Давыдов придержал для меня дверь, и, стоило мне выйти, тут же поймал меня за руку. Я даже не успел отреагировать — и на запястье в одну секунду оказался застегнут браслет. Выполненный из серебристого металла с чернением в виде змеи со светящимися колдовским светом глазами.
— Я, знаете ли, не любитель украшений, ваше благородие, — удивленно пялился я на браслет. — Соизволите разъяснить, что это и зачем оно на моей руке?
Давыдов усмехнулся.
— Меня предупреждали, что вы весьма дерзкий и порой язвительный юноша, Михаил Николаевич. Теперь вижу. Это устройство контроля за узниками карцера, ваше сиятельство. Сейчас оно в спящем режиме, но я активирую его, когда мы доберемся до ваших новых покоев.
Давыдов кивнул мне и направился к лестнице. Я поспешил за ним.
— И что же делает это устройство? — расспрашивал я на ходу.
Дело было даже не в том, что мне было полезно выяснить границы своей свободы. Видимо, от Ядвиги мне передался интерес к всевозможным затейливым артефактам. И хотя я не помышлял о работе в Лабораториуме, все же не мог отказать себе в удовольствии повертеть в руках очередную интересную зачарованную штуковину.
— А вы с какой целью интересуетесь? — покосился на меня лысый воспитатель.
— Исключительно с научной, — улыбнулся я. — Честное слово. Вот вам крест!
— Избавьте, избавьте!
Этот яйцеголовый воспитатель показался мне забавным. И выглядел очень уж безобидно для человека, вынужденного взаимодействовать с хулиганами и всякого рода проказниками. Невысокий, пухловатый — китель на его животе застегивался с трудом. Лицо гладкое с лоснящейся кожей, аккуратно подстриженная бородка…
Словом, на первый взгляд, с трудом верилось, что такой интеллигентный дяденька сможет справиться с каким-нибудь разбушевавшимся студентом.
Впрочем, внешность часто была обманчивой, особенно в стенах Аудиториума. Да и браслет он слишком уж ловко застегнул…
— Данный браслет поможет отследить ваше местоположение и доставит вам немало неудобств при попытке покинуть карцер раньше срока, — все же расщедрился на подробности Давыдов. — Вы не сможете его снять при всем желании. Если внимательно присмотритесь, то увидите, что замка у него нет и что он подстроился под ваш размер.
А ведь и правда. Змейка укусила себя за серебряный хвост, изобразив уроборос, но изнутри поверхность браслета ощущалась совершенно гладкой. И сидела эта вещица так плотно на запястье, что снять я ее не мог бы при всем желании.
