В гуще людской - [2]

Она ждала месяц, когда Компания городского трамваи пришлет ей пособие, но пособия все не присылали. Тогда она сама пошла за ним в контору. Но там никто ничего не знал. В большом кирпичном здании и понятия не имели, кто такой Джек Миллер; справились по ведомости и тоже не разобрались, о каком Джеке Миллере идет речь. Кора просидела там весь день, но когда стемнело и служащие стали расходиться по домам, ей тоже пришлось уйти домой.

     Больше она уже не беспокоила служащих Компании городского трамвая.

Некогда было ходить туда, когда дома столько забот. Трое детей требовали присмотра, и, кроме того, ей приходилось добывать для них еду, чтобы они не голодали. Иногда на эти поиски уходил весь день, а хватало только на одну кормежку, и то не досыта; бывало и

так, что она возвращалась домой с пустыми руками, но выходить все равно было надо, потому что дети просили есть.

Перл скоро должно было исполниться десять лет. Она было старшая,  а Руби еще совсем маленькая. Но Перл уже подрастала. У нее были длинные белокурые волосы и голубое ситцевое платье. Она старалась помочь матери чем могла, присматривала за братом н сестрой, пока мать ходила на поиски  еды, а по вечерам вместе с ней укладывала их спать. Когда они засыпали, Кора рассказывала Перл об ее отце Джеке.

—      Твой отец работал в Компании городского трамвая,— говорила она. — Компания, конечно, помогла бы нам, но у них столько всяких дел, что им сейчас некогда этим заниматься. Они помогли бы нам, если бы разобрались во всех Джеках Миллерах, которые там работают. Твоего отца тоже звали Джек Миллер, и Компании трудно отличить его от других.

—      Я могу работать, — говорила ей Перл. — Я уже большая. Может, мне найдется какая-нибудь работа? Возьми меня с собой, мама, я тоже буду искать. Джон и Руби сами друг за другом присмотрят. Мы уйдем, а их запрем в комнате.

—      Очень уж ты мала для своих лет, — говорила Кора, — Никто не поверит, что тебе скоро десять.

—      Но я могу работать. Пусть только наймут, тогда увидят, сколько я всего умею.

—      Джек работал в трамвайной компании, Перл. Он был твой отец. Все-таки, я думаю. Компания когда-нибудь поможет нам. Сейчас они очень заняты. Неприятно беспокоить людей, когда у них столько всяких дел.

Укладываясь спать. Перл все говорила матери, что она уже большая и может работать. Кора больше не спорила с ней, но никак не могла придумать, куда бы пристроить Перл.

На следующее утро Джон и Руби рано вышли из дому за топливом для печки. Башмаков у них не было, пальтишки не грели. Была зима, но снег еще не выпал. Когда они вернулись к середине дня, пальцы у них на ногах кровоточили, кожа на пятках потрескалась.

—      Джон, а чем будем топить? — спросила Кора.

—      Мы ничего не нашли.

Кора накинула пальто на голову и вышла в переулок. Никаких дров там не было, но ближе к углу стоял угольный ящик, который иногда насыпали верхом, так что куски угля падали из него на землю. Кора набрала полный фартук и побежала домой. Дети, дрожа и хныча, жались к печке, пока она растапливала ее.

—      Мама, я голодная, — сказала Руби.

—      Подожди, достану чего-нибудь,— пообещала ей Кора.

—      Когда мы опять будем есть? — спросил Джон.

—      Вот схожу и чего-нибудь принесу вам.

Кора надела пальто и вышла из дому. Она добежала до угла и минуту постояла там в нерешительности, соображая, куда пойти. И на этот раз повернула налево, а не к центру.

Она то бежала бегом, то замедляла шаг и через пять-шесть кварталов вышла к одноэтажным пригородным лавкам. Перед ними, у края тротуара, стояли трое мужчин. Они поджидали трамвай из центра. Услышав быстрые шаги Коры, все трое оглянулись и посмотрели на нее.

—      Мистер, дайте мне полдоллара. Я на детей прошу,— умоляюще проговорила она.

Мужчины повернулись к ней и оглядели ее с головы до ног. Один из них рассмеялся.

—      Эх, девочка, — сказал он. — Я и цента не дам за дюжину таких, как ты, не то что за тебя одну.

Другие двое встретили его слова смехом. Из центра, громко позванивая, бежал трамвай. Мужчины сошли с тротуара к трамвайной остановке. Кора не отставала от них.

—      Мистер, — обратилась она к тому, который ответил ей. — Мистер, что вы хотите за...

—      Какой я тебе мистер! — сердито сказал он. — Моя фамилия Джонсон.

Его приятели опять засмеялись. Джонсон шагнул вперед и под дружный смех тех двоих окинул Кору взглядом

—      Мистер Джонсон, — сказала Кора. — Что вы хотите за полдоллара?

Что я хочу за полдоллара? — переспросил он.

— Да, мистер Джонсон. Что вы хотите за полдоллара?

Прежде чем ответить, он оглянулся и подмигнул своим приятелям. Они подзадоривали его.

- Дочка у тебя есть? — спросил Джонсон.

Есть, сэр. У меня дома Перл и еще Руби.

Что ж, полдоллара многовато, а двадцать пять центов, пожалуй, дам.

Трамвай подошел к остановке; дверцы его распахнулись. На куртке у вожатого был оловянный жетон — точно такой, как у Джека.

Приятели Джонсона вскочили на площадку; они торопили его. Взявшись за поручень, он оглянулся на Кору и тоже вскочил на площадку, потому что Кора смотрела на него, не в силах выговорить ни слова.