В.Грабин и мастера пушечного дела - [11]
Грабин всегда, когда его кто-либо удивлял, говорил: «Ну и ор-лы».
Заверил его, что сделаем все, что в наших силах.
— Нам надо спешить, — продолжал Грабин. — В Ленинграде на «Красном путиловце» Иван Абрамович Маханов, как и мы, готовит опытный образец дивизионной пушки. Конструктор Сидоренко модернизирует 76-миллиметровую пушку фирмы «Бофорс». Ее мы купили у шведов где-то в конце двадцатых годов. На смотре, который состоится в конце мая или начале июня, образцы пушек рассмотрит комиссия. Вопрос стоит так: или мы дадим свою конструкцию вовремя и выйдем в люди, или прямо со смотра пойдем в другие КБ поденщиками.
Утром пригласил в редакцию Привалова — художника завкома. Вручил ему пять рублей — редакция имела деньги на гонорар — с тем чтобы к вечеру карикатура на Г. Н. Конопасова была готова. Подумали и решили: посадить начальника цеха на стальной блин. Приделать велосипедные педали. Георгий Николаевич на них жмет вовсю. Земля и камни летят в обе стороны из-под колеса. За спиной седока штопором вьется бесконечная стальная стружка. За поворотом булыжной мостовой маячит раскрытый маленький денежный сейф. Подпись под «Молнией»: «Мадам премия! Не гони лошадей! Я все равно тебя догоню!..»
Утром за полчаса до начала работы «Молния» висела на калитке въездных ворот кузницы.
Перед обедом, когда Конопасов на «колесе» приковал внимание не только рабочих своего цеха, по телефону мне позвонил заместитель директора завода Абрам Бенцианович Теплицкий. Он отругал за карикатуру и припугнул меня жалобой Радкевичу. Знаю, директор завода человек вспыльчивый и горячий. Не хочется, чтобы он еще раз надолго испортил настроение. Месяц назад он, возмущенный, позвонил по поводу «Молнии», пришпиленной к двери Максимовича — его заместителя по финансовой части и материально-техническому снабжению.
— Голубчик, что вы делаете? Вы что, решили завод остановить? И всех нас пустить по миру? Вы же знаете, Максимович — это моя правая рука! Вы уложили его в постель! Без него у меня ни денег, ни материалов! По вашей милости старик взял больничный. «Молнию» надо снять!
— Леонард Антонович, прошу выслушать меня. «Молния» родилась после напрасных мытарств и коленопреклонений перед Максимовичем начальника первого механического цеха, старого партийца. На ней нарисована группа рабочих с транспарантом: «Товарищ Максимович! Посоветуйте великодушно, за каким оврагом, за какой горой нам приобрести нормальный инструмент?! Простаивать без дела мы не желаем». Только и всего! При чем тут температура?!
— Вчера машина ушла за инструментом в Москву.
— Хорошо. Как только рабочие получат инструмент, «Молнию» мы тут же снимем.
Будет ли он звонить по поводу Конопасова? Если да, я ему напомню, что мы с ним совсем недавно в один день и час вместе стояли перед комиссией по чистке партии…
В рабочем поселке слышатся громовые раскаты. Это первое заявление о себе полууниверсальной пушки Ф-20. На заводском полигоне, что в трех километрах, заместитель народного комиссара обороны Маршал Советского Союза Михаил Николаевич Тухачевский…
Второй месяц весны. Новые громы. Это на Волге у нового железнодорожного моста саперы взрывают лед. Вздрагивает прозябшая земля, звенят стекла в окнах цехов и бараков.
Звонко тенькает капель. Спешу в первый механический. Пальто нараспашку. Открываю скрипучую дверь и по-военному под козырек здороваюсь с вахтером. Григорий Дмитриевич Гогин больше месяца работает в опытном цехе у Ивана Андреевича Горшкова. Именинница Ф-20 после обкатки и стрельб стояла вся в грязи. Ее зеленый праздничный наряд неузнаваем. Рабочие и мастера чистили и разбирали пушку. Они тщательно в керосине промывали шестерни и разные детали.
Рабочие приветливо поздоровались. Над нами мостовой кран тащит собранный «вертлюг».
— Скоро? — позванивая, крикнула сверху крановщица.
— Маша, не волнуйся, мы тебя позовем! — ответил мастер Мигунов.
В тесовую городулю вошел заместитель начальника КБ Павел Иванович Костин. Одарив всех тихой улыбкой и приветствовав кивком головы, сел за рабочий стол.
— Когда начнете снимать ствол с лафета? — спросил он Румянцева.
— Минут через десять-пятнадцать. Иван, беги предупреди крановщицу.
Воспользовавшись случаем, я решил поговорить с Костиным.
— Павел Иванович, как прошли стрельбы?…
— Так себе. Ждали лучших результатов. Выше расчетных данных оказались усилия на подъемном и поворотном механизмах. Неудовлетворительно сработал и поворотно-подъемный механизм лафета.
От весеннего ветра и солнца лицо Павла Ивановича было бледно-розовым, с лихвой осыпано крупными веснушками. Блеклые глаза были грустными.
— Павел Иванович, извините меня за любопытство… Скажите, что пожелал конструкторам заместитель наркома обороны?
— Снизить у пушки вес, — скрипучим голосом ответил Костин.
— Так ее, кажется, уже облегчили на двести килограмм?!
— Вы спросили меня, что сказал Тухачевский? Я ответил, ни убавил и ни прибавил…
Во время нашей беседы Павел Иванович отдавал мастерам короткие приказания. Он был тих и корректен. Как я после узнал, он никогда не шутил, не хвалил подчиненных. Втихую конструкторы и рабочие называли его «Тульский пряник с перцем»
Имя Юрия Полякова известно сегодня всем. Если любите читать, вы непременно читали его книги, если вы театрал — смотрели нашумевшие спектакли по его пьесам, если взыскуете справедливости — не могли пропустить его статей и выступлений на популярных ток-шоу, а если ищете развлечений или, напротив, предпочитаете диван перед телевизором — наверняка смотрели экранизации его повестей и романов.В этой книге впервые подробно рассказано о некоторых обстоятельствах его жизни и истории создания известных каждому произведений «Сто дней до приказа», «ЧП районного масштаба», «Парижская любовь Кости Гуманкова», «Апофегей», «Козленок в молоке», «Небо падших», «Замыслил я побег…», «Любовь в эпоху перемен» и др.Биография писателя — это прежде всего его книги.
Большую часть жизни А.С. Дзасохов был связан с внешнеполитической деятельностью, а точнее – с ее восточным направлением. Занимался Востоком и как практический политик, и как исследователь. Работая на международном направлении более пятидесяти лет, встречался, участвовал в беседах с первыми президентами, премьер-министрами и многими другими всемирно известными лидерами национально-освободительных движений. В 1986 году был назначен Чрезвычайным и полномочным послом СССР в Сирийской Республике. В 1988 году возвратился на работу в Осетию.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Воспоминания о партизанском отряде Героя Советского Союза В. А. Молодцова (Бадаева)
Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.
Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.