В гостях у ведьмы - [63]

— А кто такие блудички? — насторожилась Катя.

— Детки, — грустно ухмыльнулась старуха. Затем с горечью добавила:

— Души утонувших детей. Водяной часто детей топит, чтоб они сторожили болото. Огоньки разные бывают, иногда проказничают, могут даже в топи завести, а иной раз наоборот, помогают выбраться из трясины. Вы им хлебных крошек бросьте — они не станут проказничать.

— Как их жалко! — Катя смахнула набежавшую слезу.

Баба-Яга неожиданно потрепала её взъерошенные волосы с золотистым отливом.

— Хорошая ты девочка, Катюша, на тебя смотрю, себя вспоминаю. Вот такая же, как ты, жалостливая была… да огрубела за столько столетий.

— Да что вы, бабушка, от вас столько теплоты идёт! — горячо ответила Катя.

Баба-Яга смешно сжала рот, два нижних зуба коснулись кончика носа:

— Надеюсь, недолго буду в этом теле, — сказала она и многозначительно посмотрела на Кирилла.

— Может, хватит лирики! — прозвучал насмешливый голос Игната.

— Подожди, нехристь, самое главное не сказала! — злобно стрельнула взглядом Баба-Яга и наклонилась к Кириллу.

Трёхглазая курица мигом просунулась между их лицами.

— Убери её!!! — взорвалась от возмущения старуха.

— Никак не можно, — откровенно глумится Игнат.

В толпе подземных человечков прокатился хохот. Мерзкий народец стал корчить рожи, лихорадочно взмахивать мечами, угрожающе стучать дубинками по своим доспехам и принялись с нетерпением переминаться с ноги на ногу. Гномы так хотели накинуться на ребят, но Игнат не позволил им этого сделать.

— Сознаюсь, я кое-что знаю про тот Путь. Моя мамаша действительно Хранитель, — старуха передёрнула плечи, словно от озноба. — Но я не буду называть это имя, так как она сразу объявится и всем будет плохо… даже мне. Дорога к её логову одна и она зыбкая, как сон. Отвлечётесь, и она вас мгновенно утянет на дно трясины. Когда заметите, что блудички отступают и тают, значит вы уже рядом.

— Спасибо, бабушка. А у меня к вам просьба! — решительно произнесла Катя.

— Какая, деточка? — в глазах старухи мелькнуло неподдельное участие.

— Присмотрите за нашими друзьями и особенно за Альминой… ей больше всех нас тяжелее.

— Не переживайте, я сам пригляжу, — гоготнул Игнат.

— Когда мы принесём Книгу, ты нас не обманешь, всех отпустишь? — Кирилл пристально глянул прямо в зрачки Игнату.

Он не выдержал, отвёл взгляд, лицо дёрнулось, но через силу произнёс:

— Да на кой вы мне тогда будете нужны. Принесёте Книгу не сюда, а в посёлок, который находится у их замка, — он с хохотом махнул куриной лапой в сторону несчастной Альмины, — там мы все будем!

Кирилл и Катя вышли за ограду. Следом кубарем вывалилась трёхглазая курица и, открыв клюв, тяжело задышала. Ей трудно было бежать за ребятами на своих корявых лапах. Кириллу это доставило истинное удовольствие. Он подмигнул Кате. Она понимающе изогнула изящную бровь, и дети бегом устремились к тёмному болоту. Курица с отчаянным кудахтаньем, хлопая крыльями, периодически зарываясь клювом в землю, ринулась за ними. Но у самой воды им пришлось остановиться. Курица догнала ребят и тревожно закудахтала, переводя взгляд, то с Кирилла, то на Катю. А вдруг дети успели что-то сказать друг другу очень важное? Неожиданно она взлетела и села Кириллу на спину.

— Ах ты дрянь! — мальчик сшиб её с себя. — Тебе сказали наушничать на нас, а не сидеть на мне!

Трёхглазая курица с обиженным кудахтаньем слетела и, нахохлившись, не сводит с ребят злобного взгляда.

— Вот так-то лучше будет, — Кирилл пригрозил ей кулаком.

Ребята зажгли факела, но они не принесли облегчения. Трясина, при свете пылающих факелов, выглядела ещё более зловещей.

— А давай ты Мурзика позовёшь? — вспомнил Кирилл огненного котёнка.

Катя задумалась, затем решительно затрясла головой:

— Нет, здесь так сыро и жутко, а котёнок такой маленький и беззащитный, вдруг его кто-то обидит.

— В принципе ты права, — немного подумав, согласился мальчик, что-то высматривая сквозь затопленный лес.

Где-то вдали замерцали огоньки. Они вспыхивали то слева, то справа, иногда впереди, тускло освещая маслянистую поверхность топей.

— Это блудички? — шёпотом спросила Катя.

— Наверное, — Кириллу стало зябко. — Ты хлебные крошки не забыла?

Катя сунула руку в карман и достала их целую горсть. Трёхглазая курица, увидев такое богатство, зашлась в жалобном кудахтанье.

— На, мерзкая гадина! — Катя швырнула ей целую горсть.

Курица с жадностью налетела на хлебные крошки и лихорадочно склевала их, словно неделю голодала.

— Ты её ещё кормишь, — скривился Кирилл.

— Да что с неё взять, глупая курица, а ведь тоже кушать хочет, — вздохнула Катя и вытащила ещё одну горсть хлебных крошек. — А как их Огонькам дать? Просто кинуть, да? — неуверенно спросила она. — Послушай, а вдруг кикимора выскочит? — невольно прижалась к нему Катя.

— Назовём истинное имя Бабы-Яги, она отстанет. Кстати, ты не забыла его?

— Ой, кажется, забыла! — растерялась Катя.

— Вроде… Чичача, — напрягся Кирилл.

— Да нет… Чечачия.

— А может, Чучачка? — брякнул мальчик.

— Сам ты Чучачка! — вздохнула Катя. — Надо же, забыли такое простое имя, — девочка с грустью опустила взгляд, кинула голодной курице ещё одну жменю хлебных крошек.