В гостях у Джейн Остин. Биография сквозь призму быта - [149]

В двадцатом веке слава Джейн Остин выросла еще больше. Дороти Дарнелл основала Общество Джейн Остин, которое превратилось во всемирную сеть поклонников писательницы. Она рассказывает, как в 1942 году искала «последнего из живых, который знал кого-то, кто слышал, что люди говорят о том, что видели Джейн Остин». В 1942 году миссис Лафф, с которой беседовала Дороти Дарнелл, было больше восьмидесяти, но ее бабушка в детстве «слышала, как взрослые» говорят о Джейн Остин и ее жизни в Чотоне.

Бабушка миссис Лафф отчетливо помнила описание Джейн Остин, «бежавшей по полю к подругам». Мне хочется думать, что этот последний эфемерный образ Джейн, бегущей по хэмпширской траве, символизирует ее бегство от голодных биографов, жаждущих вонзить в нее свои зубы.

Пусть она убежит от нас. Пусть в нашей памяти останется образ скорости и мощи – не бездыханное тело на чужой кровати в тесной комнате на втором этаже арендованного дома в Винчестере, а девушка, бегущая по полю, чтобы снова встретиться с друзьями.

Эпилог Что случилось с домами Джейн?

В 1820-х годах история повторилась – в доме священника в Стивентоне вновь поселились одинокие женщины семьи Остин. После смерти Джеймса Остина дом перешел к брату Джейн, Генри, материальное положение которого требовало поселить в доме учеников, как когда-то сделал его отец. Невестке Джейн, Мэри, которая после кончины Джейн с радостью заняла этот дом, пришлось уехать; она писала, что плачет даже природа: «ливень как будто выгонял нас… однажды ночью нас разбудила вода, льющаяся в подвал и шумевшая, словно водопад… мужчинам пришлось использовать вместо лодки бадью». Через неделю, в течение которой им приходилось завтракать, обедать и ужинать наверху, Мэри и ее дочь Каролина Остин, подобно миссис Остин и Джейн до них, выехали «около 9 утра, чтобы совершить дневное путешествие в Бат».

После того как Стивентон перешел к одному из сыновей Эдварда Остина-Найта, старый дом в сырой долине был признан негодным и снесен. Всю деревню перенесли на новое, более высокое место. В 1883 году житель Стивентона сообщал, что до недавнего времени у бывшего дома приходского священника буйно цвел сад: «каждый сезон садовые цветы распускались на лугу, где он когда-то стоял».

Кассандра осталась жить в Чотоне. «Маленький дом и милый сад, – писала ее племянница, – должно быть, полны воспоминаний… Она читала те же книги и в той же маленькой столовой держала то же старое пианино, на котором играла ее дорогая сестра». Эта племянница, Фанни Каролина, дочь Анны, вспоминала: «Мы с мамой приезжали к ней, когда мне было около семнадцати, и меня поразило и впечатлило, как она говорила о сестре – в ее голосе звучала живая любовь».

Сам Чотон стал тихим и спокойным местом, после того как главная дорога была проложена в стороне. После смерти Кассандры ее коттедж «был отдан беднякам, и в нем поселились несколько семей». Дом снова стал таким, как прежде, ничем не облагороженным: «Деревья срубили, а все, что можно было назвать парком, снова стали использовать для более прозаических нужд». Слуга Кассандры и Джейн, Уильям Литлворт, жил в деревне еще несколько десятков лет и работал садовником. Ему достался маленький круглый стол, за которым, как говорили, Джейн писала свои книги. Стол был выкуплен у его потомков и возвращен в Чотон-коттедж, где его можно видеть и сегодня.

В Бате дома на Грин-парк-Билдингс были разбомблены. Точное местонахождение дома на Трим-стрит нам неизвестно, но дом на Сидни-плейс по-прежнему стоит напротив музея Холбурна, разделенный на четыре квартиры, которые в курортный сезон сдаются постояльцам. Можно также остановиться в Пайн-хаусе или в Лайм-Риджисе. Дом на Касл-сквер в Саутгемптоне был разрушен до того, как в 1870 году была составлена официальная карта Великобритании, и теперь на его месте находится шумный паб. Коттедж в Уортинге занимает пиццерия, а в Годмершэм-парке располагается колледж, где обучают оптиков. Но аббатство Стоунли по-прежнему высится на берегу Эйвона, и от разрушения его спасает превосходная работа фонда, созданного для этой цели. Большую часть аббатства занимают частные квартиры, но парадные покои открыты для публики, и каждый может пройтись по ним, как это делала Джейн, и заглянуть в «комнату, подходящую для героини».

Многие из этих зданий посетила писательница Кон-станс Хилл, которая вместе с сестрой в начале двадцатого века объехала поместья семьи Остин, а затем дома, представлявшие наибольшую ценность. В 1940-х годах у Чотон-коттеджа началась необычная вторая жизнь как святилища Джейн Остин. Чотон-хаус стал библиотекой, посвященной творчеству писательниц-женщин. Оба дома стоит посетить, и я советую вам это сделать.

Благодарности

Я благодарю Рейчел Джардин, Пэм Макинтайр, Джона Даса и Себастьяна Барфилда, а также остальных сотрудников Би-би-си из Бристоля за все наши совместные приключения. Особенно я хочу поблагодарить своего блистательного коллегу и соавтора Салли Холлоуэй и Люси Фелмингэм-Кокберн за огромную помощь в исследованиях. Я чрезвычайно благодарна Дебби Чарльтон и ее команде за ценную новую информацию об их исследованиях пастората в Стивентоне, а также Ричарду Тэннеру из краеведческого общества Норт-Уолтема, Стивентона, Эша и Дина. Я также хотела бы поблагодарить Майкла Дэвиса и Дайану Уайт из Общества Джейн Остин в Бате за то, что они показали мне дом 4 на Сидни-плейс, и Клэр Айзек за ее интересное предположение о причине смерти мистера Остина. Клэр Хармен вдохновила меня на более глубокое знакомство с творчеством Фрэнсис Берни, а Ребекка Лилли из Годмершэм-парка, Дэвид Ивс, Дороти Ингл и попечители Благотворительного фонда аббатства Стоунли, сотрудники дома-музея Джейн Остин и библиотеки в Чотон-хаусе оказывали мне всевозможную помощь. Мою рукопись читали и правили блестящий и забавный Джон Маллан, а также Салли Холлоуэй; им обоим я выражаю свою искреннюю благодарность, и они не несут никакой ответственности за недостатки текста. Эта книга никогда не появилась бы без мастерства Мэдди Прайс. Я также чрезвычайно благодарна Руперту Ланкастеру, Нику Фосетту и их коллегам из «Ходдер». Я всегда буду благодарна Фелисити Брайан и ее агентству. И наконец, я с любовью посвящаю свою работу моему собственному «мистеру Найтли», Марку Хайнсу.