В гостях у Джейн Остин. Биография сквозь призму быта - [111]

Усилиями миссис Остин получились клумбы «с яркой гвоздикой и аквилегиями»; в саду также росла сирень, которую очень любила Джейн. Неравнодушная к фруктам, Джейн с волнением сообщала, что «на одном из деревьев обнаружили абрикос», а однажды дам обрадовал «обильный урожай орлеанских слив, хотя венгерки было не очень много». Планы сделать сад за домом более разнообразным потерпели неудачу. «Не скажу, что твои шелковицы мертвы, – предупреждала Джейн Кассандру, – но, боюсь, живыми их тоже не назовешь». Как и в прежние времена в Стивентоне, они держали домашнюю птицу. «Куры, – писала Джейн, – готовы к подаче на стол, но мы бережем их для торжественного случая».

Дамы ужинали необычно рано, в середине или в конце второй половины дня, в зависимости от времени года. За стол садились до захода солнца, чтобы кухарка могла готовить без свечей. В 1801 году во время большой распродажи вещей из пастората в Стивентоне ушел с молотка «столовый веджвудский сервиз». Теперь круг замкнулся – дамы купили ему замену. Новый сервиз из веджвудского фарфора Джейн выбрала в Лондоне, и приблизительно через месяц его доставили в Чотон. «Я имела удовольствие получить, распаковать и одобрить наш Веджвуд, – сообщала Джейн. – Все пришло в полной сохранности… хотя я думаю, что листья в орнаменте они могли бы сделать нам побольше, особенно в год такой пышной листвы. Возникает подозрение, что леса под Бирмингемом поражены болезнью». Джейн путает Бирмингем с пятью городами Стаффордшира, где находились гончарные мастерские компании «Веджвуд». С другой стороны, так далеко на север она никогда не забиралась.

Несмотря на отсутствие интереса к домашнему хозяйству, Джейн собирала рецепты, которые ее подруга Марта Ллойд аккуратно записывала в поваренную книгу. «Истинная цель этого письма – узнать у тебя рецепт, – шутила Джейн в постскриптуме одного из писем к Алетее Бигг, – но я подумала, что неприлично раскрывать ее слишком рано. Мы вспоминаем превосходное апельсиновое вино… из севильских апельсинов». Остины делали вино из всевозможных фруктов. Достоверно известно, что Джейн любила спиртные напитки; вероятно, она верила, подобно Элинор Дэшвуд, что стаканчик вина «целебен для разбитого сердца».

В остальном, если судить по рецептам Марты, пища в Чотон-коттедже была простой и не следовала за модой. «Свиной пудинг», «капустный пудинг» и «пирог с овощами» – звучит так же непритязательно, как «колбаса» и «поджаренный сыр». Восстановление связей с континентом после Наполеоновских войн вернуло в Англию чудеса французской кухни с ее роскошными соусами. Немудреная английская еда стала считаться чем-то недостойным. В «Гордости и предубеждении» неприятный мистер Херст посчитал, что с Лиззи Беннет больше не о чем говорить, когда узнал, что «жаркое она предпочитает рагу» – так французы называли тушеное мясо с добавлением множества ингредиентов, которое готовили на медленном огне.

Шесть романов Джейн служат прекрасной иллюстрацией постепенного изменения кулинарной моды, начиная от «Гордости и предубеждения», с куропатками из соседнего леса, которые «превосходно приготовлены» кухаркой миссис Беннет, и заканчивая «Доводами рассудка», где персонажи вообще мало едят. Энн и капитан Уэнтуорт – типичные горожане, и их воссоединение происходит в кондитерской «Молланд» в Бате, а не во время семейного обеда. Эта деталь служит отражением изменений в обществе, которое все активнее перебирается из деревни в город.

Одной из причин того, что дамы проводили вечера вместе, была экономия свечей. Для шитья или вышивания требуется свет нескольких свечей. «Не позвоните ли вы, чтобы вам принесли свечи для работы?» – спрашивает леди Мидлтон в «Чувстве и чувствительности», желая, чтобы гости закончили подарок для ее дочери. Миссис Остин описывает тихий воскресный вечер: «Я лежала на диване, с головной болью», а Анна, Джейн и Кассандра «сидели за столом», предположительно работая при свечах. Несмотря на головную боль, в этот вечер миссис Остин сочинила стихотворение.

В целом дамы были довольны своим новым домом. Джейн написала полушутливые вирши, восхваляющие коттедж с его мелкими радостями. Несмотря на незначительность темы, она использовала величественный стихотворный размер байроновского «Мармиона». Шли годы, многое менялось, но Джейн по-прежнему шутила:

Наш Чотон, наш уютный дом —

Сколь славно мы тут заживем,

Как только будет он готов,

Он даст нам лучший в мире кров

Из всех, какие ум упомнит,

И каждому в нем хватит комнат.

О значении Чотона и его скромных условий можно судить по трем романам, сочиненным в этом доме. Первые героини Джейн – Лиззи и Джейн Беннет, а также Кэтрин Морланд – рассчитывали после замужества обзавестись собственным домом, считая это чем-то вполне нормальным. Но Фанни Прайс и Энн Эллиот, персонажи, созданные Джейн в Чотоне, испытывают более сложные чувства. Для них потерять дом – все равно что лишиться руки или ноги. Это серьезная травма. Но обе они, как и материально обеспеченная Эмма Вудхаус, постепенно приходят к пониманию того, что дом – это не стены, а состояние души. Мне представляется, что, несмотря на все недостатки Чотона, Джейн чувствовала себя в нем не менее счастливой, чем в других домах. Она жила с Кассандрой, которая заботилась о ней, и ей нравилось, что в доме был установлен определенный порядок. Гувернантка Нелли Уитон, как и Джейн Остин, довольствовалась похожей на коробку комнатой «7 на 9 футов, с кроватью, комодом, двумя стульями и умывальником (не заглядывайте под кровать!)»; и свободным местом для «очага, где поднос на умывальнике может служить столом». Но в этой крошечной, тесной комнатушке было «очень уютно», и «холодным зимним вечером огонь в моей комнате был одним из величайших удовольствий моей жизни». Дамы Георгианской эпохи легко привыкали к тому, что имели.