В гостях у Джейн Остин. Биография сквозь призму быта - [109]

Но радоваться шуму и суете могли только самые юные – или самые старые. Джейн и Кассандра с сожалением сравнивали спокойствие пастората в Стивентоне, с его террасами и аллеями, и Чотон-коттедж, дрожавший от непрерывного потока транспорта. Дом стоял «так близко к дороге, что парадная дверь выходила прямо на нее», и лишь узкая полоска огороженного сада «защищала здание от опасности получить удар от потерявшей управление кареты». Сегодня Чотон выглядит глухой деревней, но в эпоху Наполеоновских войн, когда из доков и в доки шел непрерывный поток транспорта, его обитатели существовали в обстановке, напоминающей жизнь у современной автострады.

Тем не менее коттедж считался приличным жильем, а это означало, что прилегающий участок обязательно должен быть засажен растениями. Дом окружал высокий деревянный забор, а за ним расстилался сад: «кустарниковая аллея огибала весь участок и давала достаточно места для прогулок – вы не чувствовали себя в ограниченном пространстве».

Следующее поколение Остинов постоянно подчеркивало, что коттедж не был «тесным», а его «скромные» комнаты производили «удовлетворительное впечатление». Они повторяли это слишком часто, и создается впечатление, что в юных умах дом выглядел неподходящим, и они его стеснялись. Это «вполне удобный и подходящий для леди дом», заключила Каролина, «хотя мне кажется, средства, выделяющиеся на его содержание, недостаточны».

Ее более откровенная кузина Анна полагала, что богатый дядя Эдвард мог бы проявить больше щедрости. Его бухгалтерские книги за 1810 год свидетельствуют о доходе свыше 5000 фунтов – что сравнимо с доходом мистера Бингли – только от поместий в Хэмпшире, не считая более обширных земель в Кенте. Но Чотон-коттедж был «мал и не очень хорош», «совсем не такой, каким мог и должен был быть их дом». По словам Анны, Джейн примирилась с ним потому, что «те, кого она любила, посчитали это разумным». Разумеется, по меркам батраков Чотон-коттедж был очень просторным. Но для Джейн, которая могла стать хозяйкой Мэнидаун-парка, для Джейн, чей брат владел двумя большими поместьями, это был не лучший вариант. Но возможно, Джейн предпочла свободу коттеджа заточению в Годмершэм-парке.

В романе «Чувство и чувствительность» можно найти комментарии относительно жизни в коттедже. «Всем, кто собирается строиться, я непременно рекомендую построить именно коттедж, – рассуждает невежественный Роберт Феррарс. – Некоторые люди заблуждаются, полагая, что в коттедже слишком тесно, а значит, там невозможно удобно устроиться». Судя по всему, он не понимает, каково четырем женщинам из семьи Дэшвуд жить в маленьком коттедже с четырьмя спальнями. Ничего более просторного они себе позволить не могли, только дом «с темной узкой лестницей и дымящейся плитой на кухне». Феррарс полагал, что в любом коттедже должна быть столовая, где могут танцевать восемнадцать пар, гостиная, библиотека и салон. Архитектурной модой того времени был просторный и удобный cottage orné. Но подобные игры аристократов в стиле Марии-Антуанетты воспринимались как оскорбление теми, кто был вынужден ютиться в коттедже.

Миссис Остин, Джейн, Кассандра и Марта Ллойд переехали в коттедж 7 июля 1809 года. Шесть спален быстро заполнялись, когда у женщин гостили родственники. «В доме было весело, – писала племянница. – Мои дяди, один за другим, часто приезжали на несколько дней». Джейн описывает, как ее юные племянники и племянницы весело «топали» на «заднем дворе». Скучный Джеймс наносил регулярные визиты, часто приезжая вмести с дочерью Анной из Стивентона в Чотон «по красивым перекресткам и ухабистым, непроезжим для карет дорогам, которые соединяли эти два места». Но гости также были причиной немалого беспокойства, поскольку маленькое хозяйство располагало скудными средствами. Когда к ним собрался Чарльз со своей семьей, женщины заметили, что «он не включил служанку в список гостей, но если они ее привезут, а я предполагаю, что так и будет, у нас не найдется кровати даже для Чарльза, не говоря уже о Генри. Что мы можем сделать?»

Выход – использовать главный дом поместья, который Эдвард при наплыве гостей часто отдавал в их распоряжение, если в нем не было арендаторов или других родственников. На самом деле в семье Остин лишь немногие подолгу «жили» в одном месте. Они постоянно гостили друг у друга. Это относилось и к Джейн с Кассандрой, которые часто уезжали из дома с визитами. Домоседкой была лишь миссис Остин, которая могла много лет не покидать одного места. Дом в Чотоне обычно называли «коттеджем миссис Остин», и потому, что она была старшей в семье, и потому, что ее единственную почти всегда можно было там застать.

Вскоре Фрэнк снова отправился в Китай – после того, как устроил свою семью в Роуз-коттедже в Олтоне. В 1811 году он получил солидную премию, 1500 фунтов, за перевозку золота и других «сокровищ» из Китая в Британию по поручению Ост-Индской компании. Капитаны королевского флота часто брали подобные коммерческие заказы на стороне, например доставить домой деньги, вырученные компанией за товар. Горькая ирония состоит в том, что богобоязненный Фрэнк, «офицер, который преклоняет колени в церкви», зарабатывал на торговле опиумом.