В горниле революций и войн: Украина в 1917-1920 гг. историко-историографические эссе - [266]
Никак далее 1919–1920 гг. не могли пойти авторы, берущиеся за освещение революционных событий в Галиции[1655].
И хотя упомянутыми изданиями публикации далеко не исчерпываются, надо сказать, что есть и книги, в которых верхняя грань революционных событий обозначается 1921 г. Наиболее известная из них – трехтомник И. Мазепы «Украина в огне и буре революции»[1656]. Кроме прочего, он характерен и тем, что не просто (как многие другие) называет указанную дату, но и доводит до нее историческое повествование, хотя в выводах недвусмысленно подчеркивает губительный характер ноябрьской (1919) катастрофы УНР, а Первый зимний поход называет «славным концом революционно-освободительных соревнований («змагань». – В. С.) украинского народа собственными силами»[1657].
Собственно, воссоздание событий в книге завершается 21 ноября 1921 г. – днем расстрела в городке Базаре на Волыни 359 захваченных в бою украинских воинов, принимавших участие в походе в Украину с территории Польши под руководством Ю. Тютюнника. Автор считает: «Трагедия под Базаром показала, что на Украине господствующей стала новая ситуация. В неравной борьбе была сломлена военная сила Украины.»[1658] И хотя «революционными годами» бывший глава правительства УНР в итоге считает 1917–1921[1659], на изложение событий 1921 г. ему хватило всего полутора десятка страниц[1660].
Однако, конечно, не это главное. Стоит вчитаться в содержание финальных разделов, сюжетов заключительного тома книги, имеющей название «Год на эмиграции (ноябрь 1920 – ноябрь 1921)»[1661]. То есть после 21 ноября 1920 г. – дня перехода украинской армии через р. Збруч – центр внимания рассказа об украинских делах Мазепа выносит за пределы Украины. Содержание событий автор передает прежде всего через рассмотрение очень непростой ситуации в эмигрантских кругах, попыток реорганизовать руководящие структуры УНР. Автор хорошо осознавал, что к тому времени лидеры Украинской революции практически утратили влияние на ход событий в Украине, что многочисленные попытки руководящих центров украинской государственности оказались не просто неэффективными, а с самого начала не могли рассчитывать на успех. Будущее Украины связывалось не столько с усилиями, акциями украинских политических сил за рубежом, сколько с надеждами на провал большевистской политики, ставкой на нарастание стихийного сопротивления украинских масс советской власти.
Именно в такую логическую схему вкладывается рассказ о попытках подтолкнуть восстание в Украине военными акциями из-за рубежа, в частности, Вторым зимним походом. Сколько-нибудь серьезной надежды на конечный успех быть не могло. И потому, что ситуацию в Украине все более надежно контролировали органы советской власти, и потому что военный поход (собственно – больше партизан, диверсантов) готовился крайне неудовлетворительно.
Очевидно, избегая достаточно неблагодарной миссии – давать оценку подготовке акции под руководством Ю. Тютюнника, И. Мазепа прибегает к широкому цитированию работ полковника Р. Сушка и сотника Петренко, в которых избранный план действий называется «сумасшедшим» и отмечается, что совсем неподготовленное, невооруженное, необеспеченное материально повстанческое войско вполне прогнозировано, всего «приблизительно за две недели было ликвидировано большевиками»[1662].
То есть, по большому счету, военную акцию 1921 г. трудно квалифицировать как проявление революции, если под последней понимать масштабное массовое движение для достижения высокой программной цели. Собственно, к этому народ и не звали с осени 1920 г. руководители украинства.
С большим уважением относясь к соображениям и оценкам первых и наиболее авторитетных историков Украинской революции (научная добросовестность подкреплялась у них еще и тем, чем не могли обладать и не обладали более поздние исследователи, – причастностью к происходившему, пребыванием в самом эпицентре событий), логично к ним внимательно прислушаться.
Так, скажем, попытка разобраться через много десятилетий в том, насколько был подготовлен, целесообразен, реально поддержан из-за рубежа и на что был обречен Второй зимний поход [1663], привела к принципиальному совпадению выводов с теми, к которым пришел в свое время И. Мазепа, и в результате породила дополнительные сомнения относительно обоснованности включения событий 1921 г. в контекст Украинской революции. Впрочем, вопреки логике оценки очевидных фактов, добросовестно воспроизводимых и в значительной мере критически оцениваемых, остаются позиции авторов, считающих возможным и необходимым пролонгировать в предлагаемых схемах Украинскую революцию до ноября 1921 г.
