В горах Словакии - [59]

— Но я-то хорошо знал этого пса. Так вот, этот Петричко убит в перестрелке.

— Благодарю за сообщение. — Эдуард положил трубку и с жаром перекрестился.

«Хорошо, что убит Петричко, — с облегчением подумал он. — И как только Коцике пришла в голову идея послать в город своего связного, которого знает каждая собака? Попадись он в руки патрулей, и прямая дорога вывела бы Горана на «лесных волков». Слава богу, что все обошлось». Он ждал телефонного звонка от Томаша, и тот, словно чувствуя его нетерпение, позвонил раньше.

— Пан Ворлик? Говорит Франтишек. Я только что вернулся из Праги. Ваше поручение выполнил: подарок передал в собственные руки пани Коларовой. Она велела благодарить вас. Ждите от нее письма.

«Подарок передан в собственные руки пани Коларовой» означало, что взрывчатка установлена в надстройке. «Ждите письма» — ждите взрыва в семь тридцать утра. «Значит, взрывчатка на месте», — подумал Эдуард, не зная, радоваться этому известию или нет.

— Спасибо за услуги, пан Франтишек.

— Для меня было приятно выполнить ваше поручение.

Непринужденный тон Томаша внес некоторое успокоение, но не надолго: чем ближе подходило условленное время, тем он все больше терял самообладание. Последние пять минут были долгими и томительными. Эдуард не отрываясь смотрел на часовую стрелку, которая медленно передвигалась по циферблату. Когда пошла последняя минута, он стал считать секунды, но дошел только до двадцати: взрыв потряс воздух. Эдуард окаменел от ужаса. Он не ожидал такого разрушительного взрыва.

Длинный пронзительный телефонный звонок в кабинете отца вывел Эдуарда из оцепенения. Он сорвался с места, толкнул дверь ногой, пробежал через гостиную и схватил трубку.

— Я слушаю. — Эдуард не узнал своего голоса: он не сказал, а прохрипел тяжело и надрывно.

— Пан директор! — было такое впечатление, как будто кричали не в телефонную трубку, а в кабинете. — На заводе взрыв! Скорее приезжайте. Разрушен и горит вспомогательный цех!

Трубка уже молчала, но Эдуард все еще держал ее возле уха, чувствуя, как стынут руки.

Одновременно в кабинет вбежали пан Ворлик и пан Витер.

— Что случилось?

Не глядя на них, Эдуард повторил ровным глухим голосом то, что ему сказали по телефону и только тогда опустил трубку на рычаг. Пан Ворлик протестующе замахал руками, попятился и стал медленно оседать на пол. Эдуард и пан Витер подхватили его под руки и посадили в кресло.

— Мама! — позвал Эдуард, открывая дверь родительской спальни.

Надевая на ходу халат, в кабинет вбежала пани Милена и упала на колени перед мужем.

— Да помоги же папе, у него с сердцем плохо, — заикаясь проговорил Эдуард, отступая к окну. Пока пани Милена и служанка хлопотали возле отца, он тупо смотрел во двор, опустошенный и подавленный, как будто взрыв вынул из него душу, лишил возможности думать и действовать.

— Эдуард, выводи машину, поедем на завод, — услыхал он дрожащий слезный голос отца и обернулся: пан Ворлик сидел в кресле, беспомощно опустив руки, неестественно шевеля отвисшими влажными губами. В одну минуту он превратился в дряхлого старика. Эдуарду неприятно было смотреть на него, он вышел из кабинета, с силой захлопнув за собой дверь.

* * *

Три машины с солдатами батареи Морозова, миновав распахнутые ворота военного городка, на высокой скорости поехали по дороге к городу. Чем ближе они подъезжали к заводу, тем сильнее ощущался запах гари.

У заводских ворот их ожидал Каграманян.

— Брайжек руководит спасением людей, — сказал он Александру. — Поступаешь в его распоряжение.

Солдаты сошли с машин, и Александр повел их к цеху.

На заводском дворе царила суматоха, метались люди с испуганными лицами, слышались крики, плач. Пожарники, подключив к колодцам шланги, сбивали водяными струями полыхавшее над сводом цеха пламя.

Александр разыскал Брайжека и не узнал его: лицо было перепачкано сажей. Рядом с ним стояла Дагмара, бледная и растерянная.

— Прибыл в ваше распоряжение, — коротко доложил Александр.

— Саша, в цехе убитые и раненые. Пошли за ними своих парней. Когда пойдут, пусть наденут брезентовые накидки, — склоняясь к нему, сказал охрипшим голосом Брайжек.

Пожарники баграми растащили горящие оконные переплеты, перекинули через подоконники трапы, и солдаты один за другим перебрались по ним в цех.

К заводу подъехала легковая машина. Из нее с трудом выбрался пан Ворлик, опираясь на трость, потом вышел пан Витер, за ним — Эдуард. Пан Ворлик прошел вперед, снял шляпу и застыл, глядя на пылающий свод. Нижняя челюсть у него отвисла, рука дрожала вместе с тростью, и он никак не мог унять эту дрожь. Пан Витер приблизился к нему, взял под руку. Эдуард не двинулся с места.

Пан Ворлик повернулся к Брайжеку и с трудом проговорил:

— Огонь рассудил наш спор, пан Брайжек.

— Огонь здесь ни при чем. Это настоящая, хорошо задуманная и проведенная диверсия. Она стоила жизни тридцати рабочим.

— Боже мой, боже мой, — простонал пан Ворлик, закрывая лицо трясущимися руками. — Но кто, кто мог это сделать?

— Это и я хотел бы знать.

* * *

Пожарные гасили последние очаги огня в цехе, когда Эдуард сел в машину и поехал на улицу, где жил Томаш, в надежде узнать от него последние новости. Тот, завидев машину, еще издали начал кланяться и улыбаться. Эдуард затормозил возле него, открыл дверку.