В горах Словакии - [37]

Неожиданное появление танков прервало атаку фашистов.

Бой утих сразу, как будто бы его и не было. Неустроев доложил Волчкову, что венгерская рота закрепилась на каменной гряде.

— Передай Захару, чтобы немедленно отвел танки в тыл. Предупреди Будаи и Линара, чтобы, пока тихо, отрывали щели за грядой.

Через два часа фашисты вновь атаковали партизан настойчиво и яростно под прикрытием артиллерии и минометов, но были отброшены.

К вечеру наступило затишье.

— Товарищ капитан, вас к телефону просит начальник штаба, — сказал телефонист, передавая трубку Александру.

— Я слушаю.

— Морозов, в твои сети заплыла самая настоящая четырехорудийного состава гаубичная батарея.

— Что ты! — обрадовался Александр. — Откуда она прибыла?

— Связной приведет к тебе командира батареи поручика Антонина Шкрамовского. Он все тебе объяснит.

Через полчаса в окоп спрыгнул коренастый низкорослый офицер.

— Командир гаубичной батареи поручик Шкрамовский, — представился он и посмотрел на Волчкова и Морозова карими, спрятанными под густыми бровями, глазами с нескрываемым любопытством. — Сегодня я впервые встречаюсь с русскими офицерами, Мне очень приятно.

— Вас к нам направил подполковник Голиан? — спросил Александр.

— Я не знаю подполковника Голиана, господин капитан.

— Тогда кто же вас направил к нам?

— Никто. Мы двигались к Банска-Бистрице — нам сказали, что там находится штаб восстания. Подъезжаем сюда, слышим идет бой, подумали: может быть нужна наша помощь.

— Еще как нужна! — не скрыл своей радости Александр. — Вы из какой-нибудь артиллерийской части?

— Моя батарея входила в артиллерийский полк первой дивизии, которая стояла в Карпатах. Немцы разоружили ее, но мы отказались сдать свои гаубицы и ушли, чтобы присоединиться к восставшим.

— Ценю вашу решительность, — сказал Александр и развернул карту. — Вот в этом районе, — он очертил карандашом квадрат, — выберите огневую позицию. Связь проложите сюда, на наблюдательный пункт.

* * *

Горнострелковая дивизия немцев была скована боем на всем фронте и не имела продвижения. В центре прочно удерживала оборону бригада Волчкова, справа — словацкий армейский батальон капитана Странского, с которым была установлена телефонная связь, слева — крупный партизанский отряд и охранный батальон. Батальонам была придана артиллерия и минометы.

Вечером Волчков вновь направил в тыл противника партизанские группы, и они всю ночь вели бой. Александр решил не давать немцам передышки, и на рассвете приказал Шкрамовскому провести огневой налет по скоплениям пехоты и артиллерии.

Шкрамовский вел огонь попеременно двумя орудиями, меняя прицел, увеличивая дистанцию стрельбы. Снаряды с грохотом рвались в глубине расположения противника, все дальше и дальше удаляясь от переднего края. Методический обстрел гаубиц, разрывы тяжелых снарядов, видимо, угнетающе действовали на противника, он нервничал, вел беспорядочный минометный огонь по площадям, обрушивая мины то на гряду, то на шоссе, то на тылы бригады.

Но этот обстрел был не больше, не меньше, как прелюдия к тому, что последовало потом: в шесть часов вечера неподалеку от наблюдательного пункта разорвался тяжелый снаряд. Окоп НП как будто сдвинуло с места, со стен посыпались комья.

«Наконец-то ты дала о себе знать», — вспомнив донесение Ладислава Черноцкого о батарее тяжелых орудий, подумал Александр.

Второй выстрел раздался через пять минут. Снаряд угодил под каменную гряду. А потом с интервалом в четыре-пять минут снаряды начали рваться на разных участках обороны.

— И долго нас будут долбить? — с глухим раздражением спросил Волчков, бросив на Александра недобрый взгляд, как будто тот был виноват во всем. — Неужели этой батарее нельзя заткнуть глотку?

— Можно, — ответил Александр и спросил Шкрамовского: — У вас есть луч-прибор и светящаяся точка наводки?

— Так точно.

— Прикажите старшему офицеру приготовить батарею к ночной стрельбе.

Начало темнеть, но обстрел не прекращался. Александр забился в угол окопа и принялся старательно вытачивать ножом палочки.

— Что это ты надумал? — подсел к нему Волчков.

— Хочу засечь немецкую батарею.

— Палочками?

— Угу.

— Смеешься? — Брови Волчкова рывком поднялись вверх.

— Не до смеха, если по тебе так долбят.

— Вернутся разведчики, сообщат, где находится батарея, тогда и ударишь по ней.

— До того времени она нам душу вымотает и бед много наделает. Надо ее накрыть сейчас, — сказал Александр и прошел к стереотрубе.

Темнеющее небо в северной стороне все ярче озаряли вспышки выстрелов немецкой батареи.

Когда совсем стемнело, Александр поставил на бруствер окопа белую вешку, которая оказалась между перекрестием стереотрубы и предполагаемым центром вспышки выстрела. Он дождался его и тут же ближе к себе воткнул в землю вторую вешку. Потом некоторое время маневрировал ими и, наконец отступив от стереотрубы, сказал:

— Вешки указывают на центр фронта батареи. Ну а расстояние до нее мы сейчас высчитаем.

Сверкнула новая вспышка, и Александр посмотрел на секундную стрелку: она пробежала восемнадцать — двадцать секунд, когда донесся звук выстрела.

— Батарея от нас примерно в шести километрах, — быстро перемножив скорость звука на секунды, сказал Шкрамовский.