В горах северного Прибайкалья - [10]

Спустившись в долину, мы свернули в распадок с зелеными лугами и стали подниматься по нему на невысокое перевальное плато, густо поросшее кладониями и представляющее собой типичную мохово-лишайниковую тундру. Я невольно подумал, что там мы непременно встретим северных оленей.

Лужайки вдоль ключа покрыты высокими и густыми травами — аквилегиями, аконитами, геранями, ветреницами. Ручей повернул влево. Воспользовавшись звериной тропой, мы стали подниматься к перевалу. Тропа, проложенная в основном медведями, была крайне своеобразной. Собственно тропы, в ее обычном виде, не было — вся она состояла из отдельных глубоких ямок, в которые ступали звериные лапы. Многие годы сотни и тысячи тяжелых звериных лап утрамбовывали почву в одних и тех же местах, поэтому тропа имела такой необычный вид. Объяснялось это тем, что, спускаясь по склону, звери сильно скользили на влажной почве и старались ступать в готовые ямки. Точно такую же тропу на крутом склоне, где из почвы сочилась влага и было очень скользко, вскоре нам пришлось наблюдать в другом месте — она принадлежала северным оленям.

Мы поднялись на широкое плато и пошли по моховолишайниковой тундре; были видны ручейки и болотца с небольшими зеркалами открытой воды и вокруг них многочисленные следы северных оленей. Совершенно свежий помет, широкие торные тропы, свежие отпечатки характерных круглых копыт, хорошо заметные на влажной почве, мху и лишайнике, — все это заставило нас насторожиться и каждую минуту ждать встречи.

ОШИБКА И НАКАЗАНИЕ

Внезапно мы увидели край длинного и крутого снежника, на нем оленя — он нагибал голову и ел снег. Мы бросились на землю и поползли, сперва по болоту, потом по камням и лишайникам. На склоне показалось еще несколько оленей, не спеша направляющихся к снежнику. Уже совсем близко густые заросли стланика, откуда удобно стрелять. Преодолев еще несколько метров, мы вползли в узкую гриву стланика и сквозь его ветви и хвою увидели весь снежник.

На снегу стояло шесть оленей. Двух самых крупных из них, с большими рогами, мы приняли за старых самцов, остальные показались нам взрослыми самками. Я выстрелил в самого дальнего, наиболее крупного зверя — он дрогнул всем телом, взвился на дыбы, со всего размаху ударился о снежник и снова поднялся, широко расставив ноги. Остальные олени продолжали стоять на месте, не проявляя заметного беспокойства и не пытаясь бежать. Мы почему-то были уверены, что после выстрела все стадо мгновенно пустится наутек, и я поспешил еще раз выстрелить в раненого оленя.

Когда мы стали спускаться к снежнику, то увидели, что на снегу осталось четыре олененка. Два из них были совсем маленькими, ярко-красными, а два других ростом с крупную косулю и серой окраски, сходной с окраской родителей. Два крупных олененка с оставшимся оленем убежали вверх по горе, два маленьких подпустили нас на несколько шагов, затем, издавая громкие гортанные крики «хорр, хорр», сбежали со снежника и остановились на склоне горы.

Только сейчас мы стали понимать, что вторично оказались жертвами оптического обмана. Атмосферные условия в этот день были, по-видимому, особенно благоприятны возникновению рефракции. В трепещущих струях восходящего над снежником воздуха оленята показались нам взрослыми самками, а самки — крупными оленями-самцами.

Скатить убитого оленя со снежника на сухой и чистый склон горы было делом нескольких минут.

Слева брело еще несколько оленей; звери, не торопясь, поднялись по склону горы и застыли силуэтами на ее вершине. Рядом на круглом, как блюдце, снежном пятне стоял и внимательно смотрел в нашу сторону небольшой молодой олень. Эти звери, по-видимому, никогда еще не видели человека — они были доверчивы и непугливы, почти как домашние животные.

Совместима ли любовь к природе с убийством животных? Как можете вы, считающие себя любителями и друзьями природы, увлекаться убийством живых существ? Такие вопросы мы часто слышим от людей самых различных специальностей.

Некоторые считают, что убийство животных допустимо только в трех случаях: в случае самообороны или спасения другого человека от гибели, спасения человека от голодной смерти и, наконец, с научными целями, если без умерщвления животных обойтись невозможно.

Совместима ли, действительно, любовь к животным с охотой на них? Как это ни парадоксально звучит, но именно любовь к животным многих людей сделала страстными охотниками, так как охота — один из немногих и самый увлекательный способ общения с природой, особенно в молодые годы, когда мы чаще всего становимся охотниками. Охота — активнейшее средство познания животных; часто она совершенно необходима для их всестороннего познания. Лишение животных жизни в обстановке охоты и убийство их в других условиях — явления принципиально разные, и это известно каждому, кто хотя бы раз в жизни побывал на охоте. Проникновение в душевный мир животных, уважение к любому живому существу, будь то собака, лягушка или кузнечик, искренняя любовь к ним, глубокое возмущение в случае их бессмысленного убийства, готовность всегда встать на их защиту — все это неотъемлемые свойства охотника-натуралиста.