В гольцах светает - [56]

Он тихо приблизился к исправнику, который был всецело поглощен ожиданием поединка. Выждал несколько секунд, набрал полную грудь воздуха, гаркнул, как заправский солдат, бегло, торжественно, зычно.

— Здрав желам, ваш благородие!

Исправник слегка вздрогнул, повернул к нему удивленное лицо.

— Каково? А? — неопределенно пробасил он, испытующе оглядывая подтянутую фигуру охотника, вытянувшегося во фронт. — Служивый?

— Так точно, ваш благородие! — гаркнул Аюр, съедая исправника выпученными глазами.

— Какого полку? Войска? — строго спросил тот, невольно расправляя плечи.

— В Забайкальском казачьем полку, ваш благородие! — не моргнув глазом отчеканил Аюр. Ему оставалось добавить, что служить-то служил, да не он, а его дед, царство ему небесное...

— Вольно, братец, — разрешил исправник. — Значит, казак. Отлично. Службу знаешь, выправку имеешь.

Салогуб замолчал, наблюдая за полем. Аюр решил воспользоваться случаем.

— Ваш благородие, наш народ прислал меня просить...

— Говори, говори, служба, — ободряюще произнес Салогуб.

— В нашем роду есть двое, которые желают стать мужем и женой по обычаю русских.

— Любопытно. Весьма любопытно, — повернулся к нему заинтересованный исправник. — Так в чем же дело? Церковь обвенчает как надо, по-христиански.

— Они желают, чтобы ваше благородие стал для них крестителем-отцом, — поспешно дополнил Аюр.

— Посаженым отцом, — догадался Салогуб. — С удовольствием!

Аюр утер ладонью вспотевшее лицо.

Исправник повернулся к священнику, приглушенно пробасил:

— Сами послушники идут в руки церкви.

— Торжествует вера православная, сын мой, — поднял палец священник. — Инородцы за обручением в церковь идут!

— Я покидаю Острог. Мне бы хотелось видеть венчание, чтобы подробно сообщить об этом государю.

— Не запамятуй, сын мой, о скромных служителях церкви.

— Сочту своим долгом, — многозначительно ответил Салогуб.

— Где же жених и невеста?

— Они рядом, — живо ответил Аюр, указывая на Урен, которая сидела в двадцати шагах на пригорке. — Вон та, сидящая под березой. А вон...

— Эта барышня в малиновом халатике? — в голосе исправника проскользнула удивленная нотка. Широкие брови слегка приподнялись, палец, нацеленный лизнуть ус, застыл.

— Да.

— Она прелестна! — Салогуб приласкал ус. Услужливое воображение тотчас нарисовало ему другой образ, дочь старшины. Та и другая во многом напоминали друг друга. Только у той волосы спадали пышными локонами, а у этой были подобраны, отчего лицо казалось строже. Красота той была более утонченной, более нежной и даже хрупкой, а у этой наоборот, скорее мужественной, чем нежной. Одна напоминала розу, взлелеянную искусным садовником, другая — взращенную самой природой.

— Она очаровательна. Я с удовольствием исполню твою просьбу. И безотлагательно. А не тот ли счастливец ее суженый, что сейчас станет запускать стрелы?

— Да, это так, — несколько озадаченно пробормотал Аюр, пытаясь объяснить догадливость исправника.

— А это что за молодец? Он, похоже, стережет черноокую?

Аюр мгновенно обшарил глазами пригорок. Лицо его вспыхнуло негодованием.

— Это торгующий в лавке хозяина... Его глаза стыдятся людей.

— А-а. Тот, что прыгал рядом с оленем, как старый козел? — заметил исправник и снова обернулся к священнику.

А Урен ничего не замечала. Строгое, немного задумчивое лицо ее было обращено на поле. Она сосредоточенно глядела в одну точку. Внезапно вся она выказала волнение: полусогнутая рука поднялась и застыла напряженно, лицо осветилось, готовое для радостной улыбки, губы полуоткрылись. Аюр последовал за ее взглядом — и встретился со взглядом Дуванчи, который стоял к нему лицом с луком в руках. Аюр ободряюще махнул рукой. А Дуванча быстро повернулся лицом к озеру и замер.

В ту же секунду из лука Семена порхнула стрела. Дуванча вскинул лук и, не целясь, опустил тетиву. Стрела, едва успев достичь верхней точки, распалась на две равные части.

Побережье громыхнуло.

— Стрелы сына Луксана не имеют равных!

Гасан со злостью махнул рукой Семену. В воздух снова взвилась стрела. Трижды взмывали стрелы, трижды Дуванча вскидывал лук, трижды на лед падали рассеченные на равные части стрелы. Люди торжествовали. Дуванча смущенно улыбался. Он по-своему радовался победе. Он победил ненавистного ему человека!

— Может, длинноухий захочет равняться в стрельбе по бегущей трубке? Ха! — Гасан топтался, не находя места от ярости.

Дуванча, даже не взглянув на него, закинул лук за плечо, быстро зашагал через поле, провожаемый злым смехом.

— Длинноухий боится стрелять по бегущей трубке!

Аюр и Урен с нетерпением поджидали Дуванчу. Один — со сдержанной улыбкой, другая же — с радостным волнением. Едва он приблизился, как Аюр подал знак следовать за собой и строго шепнул:

— Делай так, как скажут русский начальник и Нифошка.

Исправник встретил их ласково.

— Какая парочка, а? Хороша! Стреляешь ты отлично. Непревзойденно. Нет! И невеста у тебя прелестна.

Дуванча старался не глядеть на исправника. И тот в свою очередь не обращал на него внимания, зато рассматривал Урен, которая, потупя взор, стояла перед ним.

— Сейчас батюшка соединит ваши руки и сердца, — проронил Салогуб, с сожалением отводя взор от девушки.