В глубинах Балтики - [11]
Прошло две недели. Последние три дня непрерывно мела пурга. Дул сильный южак. Температура с минус 32 градусов поднялась до минус 18 градусов. Южак всегда приносил «оттепель». Как только ветер стих, появился Укукай, он был страшно возбужден, весь мокрый, с отмороженной правой щекой, и говорил так быстро, что его трудно было понять. Оказалось, что семья Этаня пришла к нему в ярангу на косе острова Большой Раутан. Самого Этаня нет, он как ушел с острова, так домой и не возвращался. Шли дни, оставленные им продукты были съедены. Талья пытался промышлять нерпу, не погнушались бы съесть и песца, если б он попался в капкан. Но все будто вымерло на острове и на прибрежном льду. Единственная собака чукотской семьи вначале питалась леммингами, но и они исчезли. Хотели ее прикончить и съесть, но рука не поднималась на верного друга. Снегом занесло плавник. Кончился нерпичий жир. угас светильник в пологе. Сначала им удавалось варить и жевать некоторые кожи, но иссяк последний источник тепла. Молодая женщина и Талья решили идти пешком на Раутан. Они усадили на нарты ребятишек, укутали их оленьими шкурами, а грудного младенца Рультына привязала у себя на груди под теплым мехом керкера — женской меховой одежды, сшитой в форме комбинезона. Впряглись в нарты, собака плелась за ними. [36]
Посредине пролива их встретила пурга. Целые сутки пробивались против ветра. Когда собака улеглась на лед и не могла больше подняться, ее положили на нарты вместе с ребятишками. Наконец они добрались до занесенной снегом яранги Укукая.
Талья и Рультына больше не могли стоять на ногах, Им помогли вползти в полог, а ребятишек и собаку бережно перенесли на руках. Уже сутки они лежали в теплом просторном пологе Укукая, окруженные заботами его семьи. Талья понемногу начал ходить, а у остальных были обморожены ноги.
Мы тотчас организовали санную партию. Через несколько часов чукчей доставили на пароход «Анадырь» в лазарет. У ребят оказались обмороженными пальцы на ногах и руках, у Рультыны обморожены щеки и шея, а у Тальи кожа сошла вокруг запястий обеих рук и шеи. Кухлянка была ему мала, и как Талья ни старался втянуть руки в рукава, закрыть шею, ничто не помогало, не могла помочь и надетая поверх кухлянки сатиновая рубаха. Не пострадал только младенец, надежно укрытый на материнской груди.
Врач парохода «Анадырь» М.С. Степашкин и другие врачи экспедиции заботливо ухаживали за больными.
Все чукотское население, живущее на Певеке, было встревожено происшедшим. Стали разыскивать Этаня. Через день он нашелся.
Оказалось, что «по пути» домой он заехал к одному другу похвастаться подарками, рассказал о порученном ему важном деле — охранять продбазу на острове, затем поехал к другому. Так он «наносил визиты» во все яранги на побережье Чаунской губы, совсем забыв о семье.
Мы спросили Рультыну и Талью, почему же они не взяли продукты из нашего склада. На их лицах появилось явное удивление. «Как можно? Ведь те продукты для людей, которые должны прийти с моря. Нет, мы не могли ничего тронуть. Я видел, когда был последний раз на берегу, склад хорошо выдерживал ветер — все веревки целы, держат брезент крепко», — сказал Талья. [37]
Этот ответ поразил нас своей искренностью и простотой, видно было, что Рультына и Талья и мыслить иначе не могли.
Через месяц вся семья была вполне здорова, а ее верный друг — белая мохнатая собака — снова встал во главе упряжки. Щедро снабдив Этаня продуктами и разными подарками, мы проводили его вместе с семьей домой на остров Айон...
В 1956 году мне вновь довелось посетить эти места. На острове Айон вырос большой благоустроенный поселок из современных домов, школа-интернат, детские ясли, больница, столовая. Чукотский колхоз имеет свой клуб, электростанцию, трактора, моторные лодки. На полярной станции острова уже много лет велись научные наблюдения. Огромным современным поселком стал Певек. Ныне это уже город. Годы и упорный труд советских людей неузнаваемо изменяют северный край.
...А наша зимовка продолжалась.
Экипаж парохода «Урицкий» состоял в основном из слушателей Владивостокского морского техникума, народ был молодой, здоровый. Но все же постоянное нервное напряжение, недостаток витаминов и малая подвижность стали помощниками болезни. Цинга уложила в постель радиста А.М. Клаупа, остальные больные не сдавались, держались на ногах. В начале марта, когда от «Урицкого» до мыса Шелагского — ближайшей точки земли — по прямой было около 65 километров, мы снарядили санную партию на трех собачьих упряжках. Необходимо было вывезти тяжелобольного радиста, доставить на «Урицкий» аккумуляторы для радиостанции и немного свежей оленины. Этот поход не удался. Участник похода штурман «Литке» Д.В. Тарасов, уже немолодой человек, вывихнул ногу, и его пришлось отправить обратно. Я и радист Литвинов еще сутки пытались идти по направлению к пароходу, перетаскивая через торосы сильно перегруженные нарты, но начавшаяся подвижка льда и сильный снегопад вынудили нас вернуться... [38]
Неудача похода не означала, что добраться до «Урицкого» невозможно. Следовало лучше подготовиться и выбрать благоприятную погоду. Руководство экспедицией поручило мне организовать новый поход, в котором приняли участие помощник капитана парохода «Микоян» И.А. Ман, радист Н.К. Ушаков, охотник-чукча Новаторгин и каюры В. Соловьев иг. Слепцов, прибывшие со своими собаками из Нижне-Колымска. Третья упряжка из двенадцати собак была передана под мое управление колымским каюром В. Котельниковым. Преодолев почти 120 километров тяжелого пути по торосистым дрейфующим льдам, 28 марта партия добралась до «Урицкого». На обратном пути движение было значительно легче, так как во многих местах сохранились прорубленные в торосах проходы да и нарты шли без груза. Больного радиста А.М. Клаупа мы благополучно доставили в лазарет на пароход «Анадырь», а на «Урицком» остался Н.К. Ушаков.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.