В джунглях Юга - [49]

Какой-то старик, склонив набок голову и задумчиво разглядывая животное, сказал:

— Нигде такого чудища не встречал. На крокодила не похож, да и на варана вроде тоже: у варана нос-то острый, а у этого нет. И на саламандру, на хамелеона не похож, должно, помесь какая-то!

Другой, похрабрее, дотронулся до бугров на залепленной грязью и тиной и еще судорожно вздрагивающей спине животного и покачал головой:

— Маленьким слышал про такое от деда, думал, россказни…

Ужасное животное наконец перестало вздрагивать и затихло. Туловище его казалось очень длинным и толстым, вздутое брюхо было все залито кровью.

— Сбегайте за учителем Баем. Он-то уж наверняка знает, что это такое! — сказал кто-то в толпе, и все тут же поддержали его.

В глухом лесном краю учитель был самым знающим человеком. Про местного учителя, кроме того, говорили, что из-за его симпатий к коммунистам он много претерпел когда-то от колонизаторов и что они загнали его сюда, в глухой угол, на съедение зверям и комарам. Это прибавляло ему еще больше симпатии в глазах местных жителей. Он был самым желанным гостем на всех праздниках, умел уладить любую тяжбу или разрешить спор. В ожидании учителя не переставали оживленно обсуждать происшествие.

— Учитель идет! — первыми закричали дети.

Все расступились, давая дорогу вышедшему из лодки человеку лет сорока, в рубашке с короткими рукавами и в подвернутых выше колен черных брюках.

— Посмотрите-ка, учитель, что за чудище?

Старик, до этого высказавший догадку о «помеси», первым подошел к учителю.

Все разом зашумели и тут же затихли. Учитель вынул из кармана и протер очки и, наморщив лоб, стал со всех сторон разглядывать животное.

— Это варан! Точно варан! — наконец сказал он и кивнул, словно подтверждая свои слова.

В толпе зашумели.

— Говорил же я, что варан, — торжествовал кто-то, — не верили!

— Ну! Варан такой не бывает, этот прямо с крокодила величиной!

Учитель улыбнулся. Добрая улыбка сделала еще более симпатичным его открытое, спокойное лицо. Он несколько минут внимательно разглядывал животное, потом спокойно сказал:

— Этот варан действительно непомерно большой. В сорок втором, когда я учительствовал в Долине Тростников, там поймали одного, длиной в три метра шестьдесят сантиметров. Это уже второй, которого я вижу своими глазами.

— А мясо его есть можно, учитель? — высунул кто-то голову.

— Можно, как и обычного варана, — кивнул учитель, приподнимая очки. — Да, только второй раз такого вижу. Значит, очень редки они. Наверно, в других краях живут. Вот этот, может, большим ураганом унесен, зацепился на бревне и переплыл море…[55]

Все зашумели.

— Тише, дайте послушать, что учитель говорит! — прикрикнул кто-то.

— Продолжайте, учитель!

— В предыстории человечества, — подождав пока все затихли, начал учитель, — были огромные чудовища, и среди них такие, чей вес достигал пятидесяти тонн, но сейчас они все вымерли. Они могут жить только в определенных благоприятных условиях. Изменение климата, постепенное остывание земной коры привели к тому, что навсегда исчезло много видов животных и растений, и теперь люди находят только их скелеты или следы в окаменелостях, выкопанные из-под многих слоев земли…

Поднялся шепот. Эти слова — земная кора, окаменелость и другие — были новыми и непривычными. Но люди так уважали учителя, что многие даже старались вставить пару словечек, показать, что им все понятно.

Учитель снял очки, лицо его было сосредоточенным и серьезным.

— Откуда бы они ни появились, — сказал он стоявшим вокруг людям, — какими бы ужасными ни были, если мы станем держаться друг друга, они нам не страшны.

Я понял, что учитель говорит о наших врагах. Он как будто хотел еще что-то добавить, но обернулся на внезапно раздавшиеся на берегу крики.

«У кого это голос визгливый, как у Толстухи?» — подумал я и посмотрел туда. Это и в самом деле была Толстуха.

— Даю сто пиастров за желчный пузырь варана! Даже двести!

Все такая же толстая, она тянула вверх пухлую руку с зажатой в ней кредиткой с красным слоном[56], на ходу вытащила из расстегнутого кармана еще одну кредитку и размахивала уже двумя.

— Тетушка! — бросился я к ней.

Толстуха, ойкнув, радостно заулыбалась, пухлой рукой с кредиткой хлопнула меня с размаху по плечу так, что я чуть не упал, и, кивнув мне с таким видом, словно говоря: «Подожди минутку», стала протискиваться в середину.

Ко потянул меня за руку:

— Это твоя тетя?

— Да нет, она мне на самом деле не тетя. Это хозяйка харчевни у Трех Каналов, я был у нее подавальщиком.

— Домой пора, — насупился вдруг Ко. — Пошли, вон торговая лодка уже пришла. Мама небось все глаза уже проглядела!

— Ты не хочешь посмотреть, как будут варана разделывать?

— А чего смотреть! Пошли домой, поедим и в лес еще сегодня успеем.

Толстуха, с удрученным видом оглядываясь, искала меня.

— Ан, ты никого здесь не знаешь? Попроси, чтоб купили для меня желчный пузырь. А то мне они не продают!

— Значит, они вообще не будут его продавать!

Она тяжело вздохнула и с сожалением причмокнула губами. Я вспомнил Ба Нгу.

«У твоей хозяйки, — говорил он, — слабая печень[57]. Старуха больше всего боится самолетов. Всегда ищет, где бы раздобыть желчный пузырь!»