В донской станице при большевиках - [3]
Хмурились казаки, но надоевшие им за войну вин-товки отдали милиционерам, признали Морекова и ожи-дали каких-то великих милостей и откровений от новой власти.
Войскового старшину Лукьянова и человек тридцать офицеров посадили в тюрьму, часовыми стала милиция, и станичные дамы и барышни стали носить туда ужины и обиды. По отзывам, там, жилось недурно, и было вид-но, что часовые и сами комиссары побаивались своих узников. Ждали поддержки из Новочеркасска, ждали красной гвардии и матросов и все грозили ими.
«Вот придут… Вот покажут… Никого живыми не выпустят… Всех буржуев передушат».
Газет не было. Жили слухами. На «брехалке» еже-дневно появлялись «самозванцы», которые приходили из окрестных хуторов, и видели людей, бежавших из Ново-черкасска, появились и беженцы из Новочеркасска.
Оттуда шли вести одна ужаснее другой. Атаман Наза-ров, временно исправлявший должность атамана, вы-бранный в первые дни после революции, Войсковой стар-шина Волошников, Груднев, тот самый, который 10 февраля встречал меня в собрании и так заботливо снабжал офи-церов лошадьми, полковник Рот расстреляны большеви-ками. Старик генерал Исаев с библейской белой бородою, заведовавший госпиталями, убит на улице за то, что ус-траивал лазареты для «кадетов», и труп его оставлен ле-жать на улице города в назидание «буржуям», убит врач и сестры милосердия лазарета общества врачей г. Ново-черкасска. Раненых и больных вытаскивали с коек и рас-стреливали на улице. Избивали мальчиков, кадетов и гим-назистов; где-то нашли списки партизан и по ним ра-зыскивали сподвижников доблестного Чернецова. Выдавала домашняя прислуга и за три рубля указывала красной гвардии, где скрываются те, кто с нею боролся. Больше-вики принесли с собою страшное разложение, мораль-ный упадок нравов — честь стала предрассудком, чест-ность — анахронизмом.
Трупным запахом, кровью замученных невинных жертв несло оттуда, и казалось, что какая-то черная туча надви-галась на столицу Донского казачества и поглотила ее без остатка.
Станица притаилась, но жила своею жизнью. Моя хозяйка-старуха все возмущалась нараставшей дороговиз-ной. «Мука стала 15 рублей пуд, — слыханное ли дело, а, батюшка? А все Мореков. Ну, где ему править! Ему с аршином стоять, а не станицей править. И казаки недо-вольны!» — ворчала она за обедом.
Притихшая было «брехалка» снова ожила. По насто-янию казаков все офицеры, и в том числе Лукьянов, были выпущены, и станичные барышни делали им овации. Какой-то безусый хорунжий ходил в погонах и шпорах, и комиссар не смел его арестовать.
«Хронтовики» партиями исчезали из станицы и воз-вращались через несколько дней с отличными лошадь-ми, взятыми от коннозаводчиков. Они не могли утер-петь, чтобы не похвастать добычей перед своими быв-шими офицерами. Приходили по утрам, таинственно вызывали скрывавшегося «арестанта» и говорили: «Глянь-ко, Петра Александрыч, какого жеребца я надысь привел с Корольковской зимовки. Знатный жеребец!»
Мореков ежедневно переговаривался по телефону с Новочеркасском, где комиссарили пьяный дегенерат Голубов, неграмотный и грубый Подтелков и зверский па-лач Медведев, и все грозил, что он приведет Константиновскую в порядок.
— Новочеркасск требует крови, — говорил он, — Но-вочеркасск не доволен тем, что не было в станице рас-стрелов.
Каждый день по станице ходили слухи о предстоя-щих ночью арестах. Облагали богатых граждан данью в два миллиона рублей, но никто ничего не давал, и Море-ков и Тапилин молчали. Казаки-большевики 2-го и 9-го полков не исполняли приказов и медленно, но верно расходились из станицы, разочарованные большевист-ской властью, разжигалась всегда большая рознь между казаками и иногородними, и комиссары чувствовали, что казаки не на их стороне. Дружина из иногородних была труслива, не умела владеть оружием и была недостаточно кровожадно настроена.
Мореков просил присылки матросов и красной гвар-дии. Но матросам и красной гвардии не улыбалось ло-мать поход по степи, они упивались властью в Новочер-касске и Ростове. Да и боялись казаков.
— Вот откроется Дон, станет навигация, пароходом придем, всех буржуев передушим, кровушки напьемся, — говорила власть из Новочеркасска.
А «брехалка» подхватывала эти слова, ахала, возму-щалась, трепетала, девицы по вечерам прижимались к кавалерам, будущим жертвам палачей, и еще веселее с истеричным надрывом смеялись, и росло и крепло чув-ство в станице, что так нельзя жить, что это не власть и не правительство.
Трепетали Мореков и Тапилин, заискивали перед казаками. Приказали произвести выборы полкового ко-мандира. 9-й полк избрал своего бывшего командира полковника Короченцова.
Отрезвлялись казаки. А когда с первым весенним теплом потянуло от черной степи ароматом чернозема, когда задрожало в розовом тумане степное марево и стали мычать коровы, просясь на луговой простор станичной толо-ки, — зашумела станица, и грозные стали предъявлять требования комиссару и его совету.
Поднимался весь Дон снизу доверху и шел изгонять большевиков и советы.
Краснов Петр Николаевич (1869–1947), профессиональный военный, прозаик, историк. За границей Краснов опубликовал много рассказов, мемуаров и историко-публицистических произведений.
Автобиографический роман генерала Русской Императорской армии, атамана Всевеликого войска Донского Петра Николаевича Краснова «Ложь» (1936 г.), в котором он предрек свою судьбу и трагическую гибель!В хаосе революции белый генерал стал игрушкой в руках масонов, обманом был схвачен агентами НКВД и вывезен в Советскую страну для свершения жестокого показательного «правосудия»…Сразу после выхода в Париже роман «Ложь» был объявлен в СССР пропагандистским произведением и больше не издавался. Впервые выходит в России!
Екатерининская эпоха привлекала и привлекает к себе внимание историков, романистов, художников. В ней особенно ярко и причудливо переплелись характерные черты восемнадцатого столетия – широкие государственные замыслы и фаворитизм, расцвет наук и искусств и придворные интриги. Это было время изуверств Салтычихи и подвигов Румянцева и Суворова, время буйной стихии Пугачёвщины…В том вошли произведения:Bс. H. Иванов – Императрица ФикеП. Н. Краснов – Екатерина ВеликаяЕ. А. Сапиас – Петровские дни.
Роман замечательного русского писателя-реалиста, видного деятеля Белого движения и казачьего генерала П.Н.Краснова основан на реальных событиях — прежде всего, на преступлении, имевшем место в Киеве в 1911 году и всколыхнувшем общественную жизнь всей России. Он имеет черты как политического детектива, так и «женского» любовно-психологического романа. Рисуя офицерскую среду и жизнь различных слоев общества, писатель глубиной безпощадного анализа причин и следствий происходящего, широтой охвата действительности превосходит более известные нам произведения популярных писателей конца XIX-начала ХХ вв.
Известный писатель русского зарубежья генерал Петр Николаевич Краснов в своем романе «Ненависть» в первую очередь постарался запечатлеть жизнь русского общества до Великой войны (1914–1918). Противопоставление благородным устремлениям молодых патриотов России низменных мотивов грядущих сеятелей смуты — революционеров, пожалуй, является главным лейтмотивом повествования. Не переоценивая художественных достоинств романа, можно с уверенностью сказать, что «Ненависть» представляется наиболее удачным произведением генерала Краснова с точки зрения охвата двух соседствующих во времени эпох — России довоенной, процветающей и сильной, и России, где к власти пришло большевистское правительство.
«Пойти в политику и вернуться» – мемуары Сергея Степашина, премьер-министра России в 1999 году. К этому моменту в его послужном списке были должности директора ФСБ, министра юстиции, министра внутренних дел. При этом он никогда не был классическим «силовиком». Пришел в ФСБ (в тот момент Агентство федеральной безопасности) из народных депутатов, побывав в должности председателя государственной комиссии по расследованию деятельности КГБ. Ушел с этого поста по собственному решению после гибели заложников в Будённовске.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).