В доме нашей любви - [27]

Он тихонько подвинул ее. Она перевернулась, но не проснулась. Бенджи освободил руку и встал. Он отнес Бо и Бейли в их кроватки, выключил телевизор.

Слоан так сладко спала, что он не решился будить ее. Вместо этого он осторожно взял ее на руки. Когда он нес ее по коридору, она приоткрыла глаза и сонно пробормотала:

– Нет.

– Ты заснула на диване, – сказал он мягко. – Я отнесу тебя в твою комнату.

– Я не хочу возвращаться в свою комнату, я хочу к тебе, – прошептала она с чувственной улыбкой. – И знаешь, я выспалась.

Ошеломленный, Бенджи остановился. Он не был уверен, что услышал ее правильно. Или, возможно, она сказала это во сне, или он сам еще спал.

– Люби меня, – прошептала она ему на ухо и прижалась к его рту, раздвигая его губы кончиком языка.

Он собирался спросить, уверена ли она, но жар и глубина ее поцелуя сказали ему, что да, она уверена.

Бенджи отнес ее в свою комнату, стянул с нее платье, помог освободиться от белья. Она нетерпеливо срывала его одежду, пока они не остались друг рядом с другом, не разделенные ничем.

Он положил ее на кровать и стал целовать в шею, покусывать плечи, лаская ее кожу горячим дыханием.

– Какая ты красивая! Я не могу поверить, что мне так повезло.

– Я рада, что ты дома. Мы скучали по тебе.

– А я рад, что Бо и Бейли скучали по мне. – Он перевернул ее и целовал звезды, падавшие по ее спине. – Но больше всего я рад, что мама Бо и Бейли скучала по мне. Потому что я тоже скучал по ней.

– Правда? – лукаво улыбнулась Слоан. – Сильно?

Он перегнулся через нее и взял с ночного столика черный бархатный футляр, надеясь, что она оценит подарок, который он так заботливо готовил.

Бенджи достал цепочку, которую купил в Токио, и приложил к Слоан так, что кулон лег между ее обнаженных грудей. Он слегка укусил ее за шею и прошептал:

– Сильно.

Он включил свет, чтобы она могла рассмотреть кулон. Это было два соединенных сердца с изумрудами в середине. На одном сердце было выгравировано имя Бо, на другом – Бейли.

Она провела пальцем по кулону и повернула, чтобы полюбоваться. Ее глаза широко распахнулись, по щекам покатились слезы.

– Это прекрасно, Бенджи. Спасибо. Я не знаю, что еще сказать.

«Скажи, что ты выйдешь за меня», – вертелось у него на языке.

– Ничего не говори, – прошептал он. Он поцеловал ее, скользнул языком между губами, прижал ее тело к себе. Он положил ладони на ее груди, заметив, что они стали больше и мягче с тех пор, когда они занимались любовью в первый раз. И теперь он был нежнее и осторожнее. Он спустился губами к ее животу и почувствовал, как Слоан напряглась под ним. Ему показалось, что она стыдится растяжек, которые близнецы оставили на ее теле. Но для него эти белые полоски были почетными знаками. Это была жертва, которую она принесла ему и детям. – Сейчас это самая любимая часть твоего тела. Я никогда не забуду, как ты положила сюда мою руку, и я в первый раз почувствовал, как толкается Бо.

Он поцеловал ее живот и спустился ниже, прошелся языком по темным завиткам и проник между гладких нежных складок. Он раздвинул их пальцами, впиваясь языком все глубже, облизывая, посасывая и дразня ее, пока ее тело не забилось в конвульсиях, а потом медленно обмякло.

Бенджи проложил губами обратный путь по ее телу – снизу вверх, наслаждаясь тем, как она вздрагивает в ответ на каждый поцелуй.

Он водил кончиком своего члена по ее горячим складкам, отчаянно желая снова проникнуть ей внутрь. Но это был их первый раз с момента рождения двойняшек, и он боялся причинить ей боль. Ему хотелось войти в нее глубоко и быстро, но он боролся со своим вожделением. Он проникал в нее медленно и осторожно, несмотря на голод, который копился в нем долгие месяцы. Ее тело открывалось ему, обвивалось вокруг него. Она часто дышала, хватая ртом воздух, заставляя его думать обо всех тех сладких вещах, которые она умела делать этим ртом и которые он так любил.

Он закрыл глаза и стиснул зубы, стараясь отдалить миг своего оргазма. Он хотел бы дать ее телу бесконечное наслаждение. Она этого заслуживала. Бенджи поднял ее ноги выше, изменив угол входа, чтобы сильнее воздействовать на ее чувствительный бутон.

Она простонала его имя и замерла, но он чувствовал, как ее горячая плоть ритмично сжимается вокруг его члена. Он вонзился в нее до самого конца и со стоном рухнул на нее.

Бенджи с радостью проведет остаток жизни с этой женщиной. Занимаясь с ней любовью, осыпая ее подарками, строя с ней семью. Он никогда не был счастливее, чем в тот день, когда она родила Бо и Бейли. И никогда не чувствовал себя более уютно, чем сегодня, когда он заснул на диване рядом со Слоан и их детьми.

Все это он хотел сказать ей, когда она открыла глаза. Но слова застряли у него в горле.

Но он помнил, что просил ее выйти за него замуж, и она решительно отвергла его. С тех пор многое случилось, но изменилось ли ее отношение? Стали ли ее чувства к нему глубже и сильнее, как его чувства к ней?

Одна ночь в его постели не означала, что Слоан готова провести с ним жизнь. И не могла излечить ту затаенную боль, которую он прятал даже от самого себя.

Но это было лишь начало.

– Слоан?