В долине Маленьких Зайчиков - [34]
Он пощупал куртку Коравье и быстро нагнулся:
– Что за кожа у тебя на ногах? Блестит, будто жиром намазанная!
– Это резиновые сапоги – так они по-русски называются, – с достоинством пояснил Коравье и предложил: – Пойдем ко мне в ярангу, много интересного, расскажу.
– Идем! – с радостью согласился Инэнли. – Я тебя так долго не видел!
Друзья шли рядом. Из яранг выглядывали люди, но тут же прятались обратно.
Показалась старая мать Инэнли.
– Инэнли, сынок! Куда ты?
– В гости к Коравье!
– Не ходи! Не ходи к нему! Он тебя заманивает. В его яранге русские.
Инэнли в нерешительности остановился и посмотрел на друга.
– Это правда?
Коравье растерянно пробормотал:
– Да ведь там только один русский! А другие все лыгьоравэтланы[14].
– Не ожидал, что ты мог так подло меня обмануть и заманить в свою ярангу, – сказал Инэнли и зашагал прочь.
Коравье пошел за ним, торопливо оправдываясь:
– Не хотел я тебя заманивать… У меня против тебя никаких худых мыслей не было… Инэнли, остановись, выслушай меня…
– Не ходи за мной! – сердито крикнул Инэнли. – Отправляйся к своим русским, отступник!
Коравье остановился. Обида комком подступила к горлу:
– Инэнли, друг… Ты еще пожалеешь о словах, которыми обидел меня… Поймешь, что был неправ…
Инэнли скрылся в яранге. Коравье, спотыкаясь, не видя дороги, побрел к себе.
– Что ты такой кислый? Не выспался? – удивленно спросил Ринтытегин, стругавший ножом растопку для костра.
Коравье присел на землю.
– Сейчас мой лучший друг назвал меня отступником…
Ринтытегин отложил нож.
– Кто тебя так назвал? – спросил Праву.
– Инэнли…
Коравье смотрел на огонек разгорающегося костра. Могут ли понять Праву и Ринтытегин, что жизнь, которую он оставил, не так легко вырвать из сердца… Сильно болит сердце у Коравье: оно и там, где сейчас Росмунта и сын Мирон, и здесь, на земле этого стойбища…
– Как же быть? – задумчиво проронил Ринтытегин. – А у меня была мысль оставить здесь дня на два тебя, Праву и Наташу…
– Нечего мне делать в этом стойбище, – грустно ответил Коравье. – Зря я сюда пришел… Чужой стал…
Праву впервые услышал о плане Ринтытегина и обрадовался: за два дня в стойбище можно столько узнать, сделать…
– Я все же останусь, – решительно заявил он.
– И я, – поддержала его Наташа.
– Посмотрим… Посмотрим… – неопределенно пробормотал Ринтытегин.
После завтрака пошли в ярангу Арэнкава. Хозяин встретил гостей неприветливо, но присесть, как требовал обычай, пригласил и велел жене подвесить над костром чайник. Пока женщина разжигала костер, гости расселись в чоттагине.
Яранга Арэнкава была просторная, в чоттагине оставалось место еще на два полога. Жена и дочь с любопытством рассматривали пришельцев. Особенно их интересовали Володькин и Коравье. Первого они удостаивали пытливым вниманием потому, что он русский, а Коравье – как человека, который совсем недавно жил так же, как они, и вот теперь не знаешь даже, как с ним заговорить.
Арэнкав как-то странно суетился, брался сам резать сушеное оленье мясо, покрикивал на жену и дочь.
Праву переводил взгляд с него на Ринтытегина, который не сводил глаз с хозяина. Молчание становилось тягостным. По старинному обычаю, Арэнкав должен был спросить у гостей новости – пыныл, но, кажется, они совсем не интересовали его и он не собирался задавать, вопросы.
– Осенью мы хотим открыть школу в вашем стойбище, – спокойно, даже подчеркнуто буднично произнес Ринтытегин. – Для этого надо записать на бумагу детишек, а доктор пусть их посмотрит. Работы хватит дня на два… Надеюсь, ты поможешь им?
Арэнкав бросил нож на деревянное блюдо:
– Нашему народу грамота не нужна!
– Неужели ты не узнаешь меня, Арэнкав? – тихо спросил Ринтытегин. – Зачем так говоришь? В Чегитуне ты говорил точно так же. Но тогда ты был молодой. Не может быть, что с тех пор у тебя не прибавилось разума…
– Что ты от меня хочешь? – прохрипел Арэнкав.
– Завтра с утра пойдешь по ярангам вместе с Праву и доктором Вээмнэу. Пусть люди не пугаются, покажут детишек.
– Хорошо, – едва кивнул Арэнкав. – А когда в колхоз?
– Когда сами захотите, – с нарочитым безразличием ответил Ринтытегин.
Праву с нескрываемым удивлением слушал разговор. Что-то большее, чем простое знакомство, связывало этих разных людей. И оно заставляло Арэнкава подчиняться…
– А теперь, Арэнкав, сходи и позови сюда пастухов. Только не гоняй по ярангам старика, которого вчера прислал.
– Ринтытег, ты, должно быть, знаешь что-то такое, чего боится Арэнкав? – спросил по-русски Праву, когда хозяин ушел.
– Он мне брат, – ответил Ринтытегин.
– Как – брат? – не понял Праву.
– Брат по старинному обычаю невтумгина. У нас был один отец. Изучал, наверно, этот обычай? – усмехнувшись, спросил Ринтытегин.
– Пережиток группового брака, – автоматически, как на экзамене, произнес Праву. – Как же так?
– Вот так, – ответил Ринтытегин. – Революция развела наши пути…
В чоттагин вошел пожилой оленевод. Он долго приглядывался к сумраку.
– О! Это ты, Коравье! – сказал он, осмотревшись. – А говорили, что ты уже с драным лицом прибыл. Дай, думаю, погляжу, как ему удалось вырваться из колхоза…
– Как тебя зовут? – спросил его Ринтытегин.
– Кэральгин, – ответил оленевод, моргая слезящимися глазами.
Роман "Конец вечной мерзлоты", за который автор удостоен Государственной премии РСФСР им. М.Горького, возвращает читателя к годам становления Советской власти на Чукотке, трудному и сложному периоду в истории нашей страны, рассказывает о создании первого на Чукотке революционного комитета. Через весь роман проходит тема нерасторжимой братской дружбы народов нашей страны.
Во второй том избранных произведений Ю.С. Рытхэу вошли широкоизвестные повести и рассказы писателя, а также очерки, объединенные названием "Под сенью волшебной горы", - книга путешествий и размышлений писателя о судьбе народов Севера, об истории развития его культуры, о связях прошлого и настоящего в жизни советской Чукотки.
4 сентября 1910 года взрыв потряс яранги маленького чукотского селения Энмын, расположенного на берегу Ледовитого океана. Канадское торговое судно «Белинда» пыталось освободиться от ледяного плена.Спустя некоторое время в Анадырь повезли на нартах окровавленного человека, помощника капитана судна Джона Макленнана — зарядом взрывчатки у него оторвало пальцы обеих рук. Но когда Джон Макленнан вернулся на побережье, корабля уже не было — моряки бросили своего товарища.Так поселился среди чукчей канадец Джон Макленнан.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу известного советского писателя вошли произведения, которые составляют как бы единое целое: повествование о глубоких человеческих корнях современных культур народов Чукотки, прошедших путь от первобытности к зрелому социализму.От древней легенды о силе человеческого разума до сегодняшних проблем развития самобытного хозяйства и искусства эскимосов и чукчей, о сложных судьбах людей Севера, строящих новую жизнь на Крайнем Северо-Востоке, рассказывают произведения Юрия Рытхэу, вошедшие в сборник "Полярный круг".
В книгу известного советского писателя вошли произведения, которые составляют как бы единое целое: повествование о глубоких человеческих корнях современных культур народов Чукотки, прошедших путь от первобытности к зрелому социализму.От древней легенды о силе человеческого разума до сегодняшних проблем развития самобытного хозяйства и искусства эскимосов и чукчей, о сложных судьбах людей Севера, строящих новую жизнь на Крайнем Северо-Востоке, рассказывают произведения Юрия Рытхэу, вошедшие в сборник «Полярный круг».
Всё началось с того, что Марфе, жене заведующего факторией в Боганире, внезапно и нестерпимо захотелось огурца. Нельзя перечить беременной женщине, но достать огурец в Заполярье не так-то просто...
Два одиноких старика — профессор-историк и университетский сторож — пережили зиму 1941-го в обстреливаемой, прифронтовой Москве. Настала весна… чтобы жить дальше, им надо на 42-й километр Казанской железной дороги, на дачу — сажать картошку.
В деревушке близ пограничной станции старуха Юзефова приютила городскую молодую женщину, укрыла от немцев, выдала за свою сноху, ребенка — за внука. Но вот молодуха вернулась после двух недель в гестапо живая и неизувеченная, и у хозяйки возникло тяжелое подозрение…
В лесу встречаются два человека — местный лесник и скромно одетый охотник из города… Один из ранних рассказов Владимира Владко, опубликованный в 1929 году в харьковском журнале «Октябрьские всходы».
«Соленая Падь» — роман о том, как рождалась Советская власть в Сибири, об образовании партизанской республики в тылу Колчака в 1918–1919 гг. В этой эпопее раскрывается сущность народной власти. Высокая идея человечности, народного счастья, которое несет с собой революция, ярко выражена в столкновении партизанского главнокомандующего Мещерякова с Брусенковым. Мещеряков — это жажда жизни, правды на земле, жажда удачи. Брусенковщина — уродливое и трагическое явление, порождение векового зла. Оно основано на неверии в народные массы, на незнании их.«На Иртыше» — повесть, посвященная более поздним годам.
«В обед, с половины второго, у поселкового магазина собирается народ: старухи с кошелками, ребятишки с зажатыми в кулак деньгами, двое-трое помятых мужчин с неясными намерениями…».