В долине Аргуна - [58]

Но с недавних пор над лучезарными надеждами и мечтами Жебира взошла туча. Дело в том, что среди сектантов продолжались разговоры, будто в ту знаменитую ночь, когда в ауле была пальба, Салман все-таки действительно обесчестил группу горянок и среди них Тумишу. А Тумиша племянница Жебира, то есть самая ближайшая родственница. По обычаям вайнахов Жебир должен отомстить за свою родственницу или потребовать, чтобы обидчик на ней женился. Только это могло спасти честь тейпы и честь самого Жебира. Если не добьется того или другого, то он навсегда погиб в глазах секты, и ему надо распрощаться с честолюбивыми мечтами.

Жебир не хотел кровопролития. Это, пожалуй, вынудило бы и его перейти на нелегальное положение. Он выбрал второе: не зная, что Тумиша состоит в тайном священном браке с шейхом, он решил заставить Салмана жениться на ней. С этой целью на другой день после зикира, вдохновленный победой Фишера в третьей партии как добрым знамением, как доказательством того, что аллах наконец-то проснулся, он и пришел к старой Калимат.

— О добрая Калимат, сестра моя по вере! — ласково прокурлыкал Жебир, входя в дом. — Да будут дни твои наполнены светом и радостью!

Калимат вежливо ответила. Она смотрела телевизор.

— Садись за стол, Жебир, попей чайку.

— А ты?

— Я потом.

Старушка налила гостю чашку крепкого ароматного чая и, время от времени кося одним глазом на телевизор, стала ожидать, что скажет пришелец. Жебир пыхтел над чашкой и молчал. Так прошло несколько минут. Наконец он допил чай, вытер усы и откинулся на спинку стула:

— Дорогая Калимат, ведь добрая мусульманка не должна смотреть телевизор.

— Ты пришел ко мне, чтобы сообщить эту новость? А разве у тебя нет телевизора?

— Есть, — Жебир немного замялся, — но я по нему слушаю только прогноз погоды.

— Прогноз передают и по радио, между прочим. И в газетах печатают.

Жебир понял, что начал разговор неудачно, попытался выкрутиться:

— Да, но, мне кажется, что по телевидению прогнозы гораздо точнее.

— А не кажется ли тебе, дорогой Жебир, — Калимат прищурила один глаз, — что добрый мусульманин не должен интересоваться прогнозами погоды? Разве это не похоже на попытку заглянуть в записную книжку аллаха? Он составил себе расписаньице на неделю или там на месяц, когда дождик, когда ясно, и захлопнул книжечку, положил ее под подушку. А мы? А мы, и ты вместе со всеми, стараемся сунуть туда свой нос. Ну, не грешно ли это?

— Действительно, — растерянно пробормотал Жебир. — Я как-то не думал об этом.

— А ты подумай. Думать полезно и для мусульман, и для христиан, и для иудеев…

Передача «А ну-ка, девушки!», которую смотрела Калимат, кончилась. Она выключила телевизор и вышла в прихожую. Было слышно, как она там что-то делает, вроде переобувается. Да, вот упали на пол ее шлепанцы. Минуты через три она сказала оттуда:

— Ты подумай, а я, извини, должна тебя на время оставить. Этого святого часа я никогда не пропускаю. Чай можешь подогреть.

— Понятно, — одобрительно сказал Жебир.

Мысль о том, что старушка, дабы оказаться поближе к аллаху, идет наружу, чтобы там, в саду, в тишине и уединении совершить вечернюю молитву, наполнила его сердце отрадой.

Как только Калимат вышла, Жебир, вдруг вспомнив, что сейчас по второй программе передают его любимую передачу «Клуб кинопутешествий», включил телевизор. Ах, какая досада! Передача шла уже вовсю.

Полчаса увлекательной прогулки по бразильским джунглям пролетели незаметно. Передача клонилась к концу, как вдруг в сенях послышались шаги хозяйки. Жебир бросился к телевизору, повернул выключатель в отскочил. Вошла Калимат. О, ужас! В телевизоре почему-то исчез только звук, но изображение осталось… Калимат немного учащенно дышала, щеки ее слегка зарумянились.

— С ним это иногда бывает, — все поняв, с усмешкой сказала она. — Поверни выключатель еще раз.

Жебир послушно встал и повернул. Экран погас.

— Поверишь ли, — блаженно проговорила старушка, присаживаясь к столу и наливая себе чаю, — каждый раз чувствую себя после этого словно новорожденная.

— Как не поверить! — умиленно отозвался Жебир. — Ведь это так очищает и придает столько сил.

— Вот именно — очищает! Я очищаюсь три раза в день: утром, в полдень и вечером.

— Вообще-то три раза маловато, но по нынешним временам и это хорошо.

— Что значит маловато? — пожала плечами Калимат. — Ты забываешь мой возраст. Можно подумать, что ты делаешь это чаще!

— Конечно! — воскликнул Жебир. — Утром два раза: сразу после сна и перед едой. Затем в полдень. Стараюсь не пропустить время и послеполуденное, хотя это трудно — обычно бываешь на работе. Обязательно — при заходе солнца. Потом — в начале ночи. И наконец ночью.

— И ночью? — изумилась Калимат.

— Уж это обязательно! И не я один — так все члены нашей секты, все божьи будильники.

— Члены секты? С какой стати? И Абдулрешид?

— И Абдулрешид.

— Интересно, — задумалась Калимат. — Ведь он старше меня. Надо будет с ним поговорить, посоветоваться. А ваша секта, выходит, хорошим делом занимается?

— Мы занимаемся только богоугодными делами.

Калимат иронически взглянула на гостя:

— Ох, уж не скажи!

— Не будем спорить, дорогая сестра, — заторопился Жебир, боясь упустить подходящий момент. — Ты сейчас как раз в том душевном состоянии, чтобы вести серьезный разговор, ради которого я к тебе и пришел.