В долине Аргуна - [57]

Мюрид в маске высоко подпрыгнул, яростно саданул пятками о землю и закричал что было мочи:

— Я жаббр! Я жабр-р-р!

Сектанты взялись за руки, пошли хороводом и начали тихо мычать. Постепенно мычание все усиливалось и усиливалось, а движение хоровода убыстрялось. Время от времени раздавались выкрики:

— Ов! Бов!

— Бов! Ов!

— Нам всё нипочем!

— Нам всё нипочем!

— Тарта-парта!

— Парта-тарта!

— Я жаббр!

Хоровод раскручивался все сильнее и сильнее. Наконец он приобрел вихревую скорость. И тут от него начали отскакивать отдельные сектанты. Но почему-то они отскакивали только так, что со всего лета врезались в подножие трибуны-трона и валились на кучу консервных банок. Схватив несколько банок, сектант не вливался в хоровод, а продолжал выступление по индивидуальной программе, стараясь произвести как можно больше шума уже не только криком, но и громыханием банок. Вскоре хоровод совсем рассыпался, и все перешли к сольным номерам.

— Тарта-парта!

— Ов-бов!..

— Я жаббр-р-р!

— Подъем!

Весь двор гудел. Дом ходил ходуном. Забор, казалось, вот-вот повалится.

Жума с наслаждением взирал на это неистовство.

— Тох! Вай! — бросил он с высоты и тем самым поддал еще больше жару оголтелым единомышленникам.

— Тох! Вай! — тотчас подхватили они.

— Обла-вобла!

— На зарядку становись!

— Машлык-шашлык!

Несмотря на то что двор был заблаговременно полит водой, сейчас над ним стояла тяжелая туча пыли. Пыль оседала на головы, на лица, на тела зикиристов и стекала вместе с потом. Теперь они стали еще подбегать по очереди к барабану и бить в него лбом.

— Шейх Жума — палата ума!

— Мы за Жумой как за стеной!

— Век Жуме быть в своем уме!

— Ов. Бов! Не жалеть лбов!

Но вот один сектант в изнеможении упал на землю и замолчал. За ним другой, третий… Вскоре весь двор, как поле боя, был устлан телами. Когда улеглась пыль, Жума встал, простер вперед руку и воззвал:

— Братья! Вы потрудились на славу. От лица службы аллаху выношу вам всем благодарность. Вне всякого сомнения, аллах сейчас проснулся и приступил к очередным делам. Посмотрим, каково теперь придется всем нашим супостатам от Казуева до Спасского!

Сектанты постепенно приходили в себя. Одни по-турецки усаживались на земле, у других хватало сил добраться до скамеек и бревен.

— Братья! — продолжал шейх. — Когда-то мы были разрознены и враждовали. Теперь — слава аллаху! — мы едины, и в этом наша сила, в этом наше спасение. Любите друг друга, помогайте друг другу. Особенно надо помогать тем, у кого есть дети. Школа уродует детей, отрывая их от веры. Мы не против культуры, мы за то, чтобы наши дети стали инженерами, врачами, агрономами, но прежде всего мы за то, чтобы они выросли верными слугами аллаха. Поэтому семьи, в которых есть дети, мы должны окружить неусыпным вниманием. Помните, что человек, который помог другому стать правоверным, гораздо быстрее и легче попадет в рай, чем тот, кто десять раз сходил пешком в Мекку. А теперь, друзья, за то, что вы держали в руках священные консервные банки и тем самым вкусили божьей благодати, вам следует положить эти банки на прежнее место, предварительно наполнив их деньгами из своих карманов. Аминь. Спасибо за внимание.

Сектанты принялись послушно выгребать из своих карманов деньги, бросать их в банки, а банки складывать к подножию трибуны-трона. Когда банки были уже почти все сложены, во двор вдруг пулей влетел дежурный мюрид. Он только что примчался на коне из тайной резиденции шейха.

— О мудрейший! — воскликнул мюрид, подбежав к трибуне. — Молния из Рейкьявика!

Трясущимися руками Жума взял телеграмму и со страхом поднес ее к зажмуренным глазам. Весь двор замер, вперив взгляды в шейха. Наконец Жума глубоко вздохнул и открыл глаза.

— Братья будильники! — взревел шейх. — Наш друг и завтрашний единоверец Роберт Фишер выиграл третью партию матча против чемпиона мира по шахматам неверного Бориса Спасского! Вот вам первый результат нашего зикира! Ждите новых!

Сектанты снова вскочили и снова пустились в дикую пляску, выкрикивая таинственные слова и фразы.

— Мат-пат!

— Цугцванг — высший ранг!

Жума, опасаясь, как бы сектанты не начали вновь расхватывать консервные банки, теперь набитые деньгами, спустился с трибуны-трона, приказал все банки снести к нему в машину и, как только это было сделано, уехал в свою тайную резиденцию.

Глава двадцать девятая

Первый заместитель святого шейха Жебир лелеял честолюбивые надежды: он мечтал со временем стать главой секты божьих будильников. И многое говорило о том, что это вовсе не беспочвенная мечта. В самом деле, Жума вынужден перейти на подпольное положение, и это, конечно, затрудняет его деятельность, превращает в из совсем полноценного руководителя; его разыскивают власти, и если найдут — а им можно помочь — то тюрьмы шейху не избежать, и на хороший срок. Выйти оттуда он может уже совсем дряхлым старцем. Это одна сторона дела. С другой стороны, Жебир значительно моложе, он энергичен, смел, принадлежит к весьма добропорядочному роду, среди его предков были люди знаменитые, и Жебир гордится ими, особенно прапрадедом Халимом, который, по рассказам прадеда Солта, однажды так изловчился, что голыми руками поймал тигра. Кому же, спрашивается, занять место главы секты, как не потомку таких достойных предков!