В долинах Мрас-Су - [7]

— Я, — ответил человек из темноты.

— Карак, — узнал Чабыс Муколай.

Это был действительно Карак, сын Санмая из улуса Карам-бая.

Карак поздоровался со всеми, кроме Санана, и сразу зашептал о чем-то на ухо Погда-пашу. У того заблестели глаза, и он опять радостно захихикал.

Молодежь окружила Карака.

— Что будет?

Он отвечал шутками.

Один Санан молча ел свой толкан, будто не замечая непрошенного гостя. На самом деле он увидел его даже раньше, чем другие. Встретил взгляд его совиных глаз и вспыхнул старой ненавистью.

Ненавидел он в эту минуту и Торспака, заметив, как он унижается перед сыном богача. Совсем недавно парень поносил Карака за то, что тот издевается над ним, обещал жестоко отомстить… А сейчас? Карак презрительно усмехается, а Торспак словно не замечал этого. Стоило ему посидеть рядом с Караком и он уже свысока смотрит на других. Ему хочется показать, что он, Торспак, тоже грамотный парень, ровня Караку.

Санан даже обрадовался, когда Погда-паш срезал Торспака:

— Пойдем, Карак. Грош цена его грамоте. В городе он не учился, как ты, и не лучше меня грамотей. Я хоть работать могу, а он и этого не может.

Погда-паш и Карак отправились к лодке. За ними со смехом пошли Ак-Салай и Муколай.

Торспак выругался и лег у костра, отвернувшись от остальных. Перед его глазами неотступно стоял большеголовый, толстогубый, растрепанный Погда-паш. С каким удовольствием он сейчас набросился бы на него и затоптал ногами.

А Санан, засыпая, видел Карака. Сначала только его злые совиные глаза блестели в темноте. Потом он весь превратился в хищную птицу, тяжело взмахнул крыльями и взлетел на кедр, под которым лежал мальчик. У Санана откуда-то появилось в руках ружье. Он тщательно прицелился и выстрелил. Сова грузно упала на сухую землю.

Тем временем Погда-паш и его спутники подходили к улусу. Тастак-бай уже поджидал верного слугу. Дети спали, а Таня ворчала, лежа в постели:

— Опять игру затеял. Давно ли трясся перед каждым, проклинал себя за то, что издевался над людьми? Забыл, что шутка может привести к пожару?[18]

Тастак-бай не ответил. Да и поздно отступать назад. В дверь уже стучали. Толстяк, улыбаясь, вышел в сени.

Погда-паш, потирая холодные руки, переступил порог. За ним шел Карак.

— Ну, друзья, сейчас самое время, — сказал Тастак-бай. — Аксинья ночует в юрте Ак-Сагала. Надо действовать пока старика дома нет.

— Погда-паш и один справится, — заметил Карак.

— Девку подмышку и пошел, — подхватил Погда-паш.

— Ну, идите за невестой.

И почти сейчас же в юрту Тастак-бая стал набиваться народ. Слух о похищении невесты уже облетел весь улус.

К шаалу подбросили сухих кедровых дров. Они ярко вспыхнули, и гул огня смешался с веселым говором людей.

— А девушка что-то не ревет, — выделился из толпы удивленный голос.

— Сама, видно, навязалась, — откликнулся другой.

Нетерпеливые вместе с Тастак-баем поспешили к юрте Ак-Сагала.

Невеста сидела в переднем углу, прижавшись к стене. В темноте белел только ее шабыр. Погда-паш, подсев к девушке, попытался было снять с ее головы черный платок, но та стала сопротивляться.

Тогда в юрту вошел Тастак-бай и, выпятив свой огромный живот, посоветовал:

— По обычаю наших низовских поиграй.

— Что? — спросил Погда-паш.

— Поцеловать надо, — пояснил хозяин, приняв серьезный вид. В толпе тоже зашумели.

— Поцелуй!

Погда-паш, засмеявшись, грубо обнял невесту. Та сняла с головы платок и рявкнула густым басом:

— Даже девку обнять не умеет. Хватается как медведь.

В толпе раздался хохот.

В углу, прижавшись к стене, сидел брат Аксиньи Астаппай.

Погда-паш открыл рот и застыл. Но скоро пришел в себя и бросился на шутника с кулаками. Если бы не соседи, дело кончилось бы крупной дракой. Но те успели схватить Погда-паша за руки.

Видя себя в безопасности, Астаппай сам напал на драчуна:

— Зачем мою сестру хотел похитить?

— Чорт, чорт! — хрипел Погда-паш.

Тастак-бай, подмигивая Астаппаю, ворчал:

— Как ты смел нас обманывать? А? все равно ведь твоя сестра не уйдет от нас.

Погда-паш начал успокаиваться. Но трубка в его руках плясала.

Охотники, собравшиеся у юрты Ак-Сагала, стояли в недоумении. И только Муколай, маленький, смешливый, никак не мог удержаться и покрикивал на Ак-Салая:

— Зачем щекочешь?

— Как же мы раньше-то не заметили? — продолжал Тастак-бай. — Ну, пойдем, Погда-паш, коли так вышло, пива выпьем. А брату невесты плохое делать нельзя. Аксинья из наших рук никуда не уйдет.

Погда-паш успокоился окончательно.

6

Смотрит Санан на небо и кажется ему, что небо сердится. Черные, плотные тучи, как дым, стелятся над Мрас-су, плачут крупными холодными слезами. Ветер насквозь пронизывает тело.

Батраки Тастак-бая, боясь затяжного ненастья, торопятся закончить прополку пшеницы. Торопит их и Погда-паш. Сегодня он особенно зол. Лицо его с похмелья опухло, глаза стали совсем маленькими. Старика Ак-Сагала нет, стесняться некого, и Погда-паш придирается к каждому пустяку.

Больше всех достается слабосильному Торспаку. Долго работать он не может, часто останавливается, чтобы передохнуть. Погда-пашу это не нравится.

Санан хоть и моложе Торспака, но крепче его, и нередко помогал товарищу, выпалывая и свой и его участок. Но сегодня Торспак посмотрел на Санана такими сердитыми глазами, что тот обиделся: