В действующей армии - [63]

Надо отдать справедливость полевой почте — она несёт огромный труд, работая день и ночь и не её вина, если письма затериваются и запаздывают — слишком их много.

По отрядам и в полковые штабы письма развозит летучая почта, состоящая из казаков, получая адресованную в тот или другой штаб с полевой почты, а в городах разноски писем не существует.

Адресаты должны сами справляться о письмах на почте, где заказная и простая корреспонденция хранится по алфавиту адресата или, адресованная в части войск, по этим частям.

Чтобы найти письмо, особенно на букву, с которой начинается много фамилий, надо пересмотреть груду писем.

Исключения делаются лишь для писем, адресованных в главный или полевой штаб, в разведочное отделение, в цензуру в Мукдене.

Туда письма доставляются с полевой почты.

В Ляояне письма военных корреспондентов, как русских, так и иностранных, доставлялись в редакцию «Вестника Маньчжурской Армии».

Но повторяю, почта ходит неаккуратно, принося иногда сразу по два, по три письма, отправленные в разные сроки.

Многие письма теряются.

Телеграммы из Ляояна в Петербург и обратно иногда ходили по 7–8 суток.

Виной скопления телеграмм — занятые экстренными сообщениями провода.

Приходилось, в беспокойстве, не получая известий, отправлять срочные телеграммы, платя по 45 коп. за слово.

Но и эти не ходят особенно быстро.

Всё это несомненно имеет своё разумное объяснение, но от этого ничуть не легче тем, кто ждёт получить, как манну небесную, весточку с далёкой родины, от близких сердцу и… не получает её днями, а иногда и неделями.

К нервно приподнятому состоянию духа прибавляется угнетённое, и ничто не может сравниться с этой пыткой.

Надо испытать её, чтобы знать, какое оживляющее, прямо воскрешающее значение имеет во время полученное письмо с родины для оторванного от неё человека.

Письмо на театре войны — лучший подарок для воина…

* * *

— На войне бывают моменты, когда деньги для людей ни имеют никакого значения!

Это сказал мне один из выдающихся русских добровольцев г. Цеханович, бывший секретарь одесской городской управы, совершивший с отрядом полковника Мадритова рискованную разведку в Корее в тылу японцев.

— С нами были тридцать тысяч серебряных рублей, тяжесть для обоза довольно значительная. Начальник решил раздать их на руки людям, но неожиданно натолкнулся на упорный отказ. «Куда их нам, только одна тяжесть, — отвечали все как один. — Ну их!» Насилу уговорили взять по несколько рублей…

Да и вообще во время войны деньги ценятся дёшево.

Неизвестность завтрашнего дня парализует экономию и обесценивает деньги.

Этим пользуются разного рода гешефтмахеры включительно с китайцами, и назначают за товар и услуги баснословные цены.

И они не кажутся баснословными.

Заплатить за бритьё — 1 рубль, за конец на рикше — тот же рубль, за бутылку простого кваса со льдом — 80 коп., за цыплёнка — 2 рубля и за бутылку шампанского — 15 рублей — кажется совершенно естественно.

Такова цена!

Её и платят!

Экономят разве семейные офицеры, отсылающие деньги семьям.

Их всегда можно было встретить в русско-китайском банке, отделение которого в Ляояне находилось на самом конце китайского города у Восточных ворот.

Оно помещалось в китайском здании, состоящем из нескольких соединённых фанз.

Весь состав служащих банка состоял из управляющего, его помощника и кассира, двух артельщиков и нескольких «боев»-китайцев.

Операции банка по приёму и выдаче переводов, размену китайских денег были крайне несложны.

Не замечалось ни малейшей банковской волокиты.

Банк вообще был всё время на биваках и каждый день был готов к выезду.

Перед наступлением японцев на Ляоян он быстро собрал свои книги, деньги и выехал в Тьелин.

В Мукдене отделение русско-китайского банка помещается в более обширном здании, и меблировка более шикарна.

В Ляояне простые столы и табуреты, в Мукдене — европейская мебель.

В Харбине отделение бюро помещается же в собственном двухэтажном роскошном отдельном доме на Соборной улице.

Зеркальные окна, электрическое освещение, балюстрады, пюпитры, конторки, надписи и даже швейцар.

Здесь банковые операции производятся не с мукденской, не говоря уже о ляоянской, простотой.

Да и размер этих операций гораздо больше.

Из России через эти банки идут только телеграфные переводы, да и то дней по десяти, почтовых переводов вовсе не практикуются, так как почта ходит медленно и перевод может затеряться.

Почтовых денежных пакетов совсем на театре войны не получается, да они, кстати, и не принимаются.

В общем денег тратится много, и в них недостатка не ощущается.

Знаменитое «двадцатое число» и на войне играет ту же роль, как и в мирное время — жалованье служащими получается аккуратно.

Офицеры получают жалованье в своих частях от полковых и ротных казначеев.

Вы часто, впрочем, можете услышать от офицера:

— Я жалованья не получал уже три месяца…

Но это неполучение жалованья происходит не от неаккуратности выдачи, а оттого, что или сам говорящий не нашёл нужным получать жалованье, или же он был в продолжительной разведке и не соединялся со своею частью.

— Но ведь жалованье ваше в сохранности?

— Знаю, что в сохранности, надо только съездить получить. Никак не удосужусь…