В действующей армии - [62]

* * *

Ещё в мае пронёсся слух о созыве сибирского ополчения, которому будет поручена охрана железнодорожного пути, причём ныне охраняющие его войска будут двинуты на театр военных действий.

Теперь это ополчение уже созвано.

Почти на каждой станции сибирской железной дороги можно видеть отряды ополченцев, отправляющихся по тому или другому назначению.

Костюм — суконный чёрный кафтан или серая рубашка с погонами красного сукна и жёлтым кантом, фуражка военного образца с красным околышем, на тулье которой пришит, вместо кокарды, металлический ополченский крест, а на околыше номер из жёлтого сукна; такой же номер и на погонах.

Ополченцы, всё молодец к молодцу, выглядывают бодро и весело.

Сибирь, для которой настоящая война и исход её имеет огромное экономическое значение, выслав своих сынов в ряды ополчения, напрягла этим все свои силы.

* * *

Интересное и вполне разумное нововведение.

В воинских поездах, на крышах большинства товарных вагонов, в которых перевозятся нижние чины, носящих название «воинских теплушек», устроены брезентовые ящики, в которых везётся груз Красного Креста, интендантский и т. д.

Как известно, сорок человек, помещающихся в товарном вагоне, далеко не исчерпывают грузоподъёмность вагона, а дополнительный груз на крыше ничуть не обременяет поезда, делая экономию в численности подвижного состава.

Следовало грузить крыши вагонов до нормы на всех «воинских теплушках».

* * *

Нынешняя война выдвинула и женщин-героинь.

Я уже имел случай говорить о разведчице и переводчице Соломке, или Смолке.

Она носит мужской костюм, говорит про себя в мужском роде и, говорят, чрезвычайно отважна.

Другая разведчица и переводчица носит тоже мужское имя — Иосиф Клячко.

Выделилась храбростью сестра милосердия г-жа Щеголева, тоже бросившая стеснительный женский костюм и отважно гарцующая под пулями верхом на коне.

Такой её видели под Тюренченом.

Облеклись в казацкое платье и жёны одного степного коменданта близ Ляояна и пограничного офицера на посту, около Тьелипа.

Обе они с необычайным бесстрашием являются товарищами по оружию своих мужей.

Современные «кавалерист-девицы»!

* * *

Почтовые порядки на войне оставляют желать многого.

Слышатся постоянно жалобы на пропажу писем.

Характерную сценку мне рассказывал один офицер.

— Выхожу на одной из станций, но не помню какой, не доезжая Мукдена, хочу опустить письмо в почтовый ящик, вижу — боковая дверца его открыта…

— Что же это такое, ящик отперт? — спрашиваю стоящего тут же на платформе юного почтового чиновника, меланхолически курящего папироску.

— Это всё равно!

— Как, всё равно?

— Открыт ли, или закрыт, всё равно писем никуда не отправим.

Просто, откровенно и решительно!

XLI Газеты, письма и деньги на войне

В газетах на войне ощущается недостаток.

Не говоря уже о передовых позициях, но и в городах, где помещаются главные квартиры главнокомандующего и командующего армией, газеты получаются редко и неисправно.

А между тем, потребность в них сильная.

Во время русско-турецкой войны, по словам её участников, в настоящее время находящихся в рядах действующей армии, этой жажды газет не ощущалось.

Четверть века, промчавшаяся с тех пор, видимо, сильно развила в русских людях потребность к чтению газет.

— Но зачем же там газеты, там, в центре самых событий, известиями о которых интересуется весь мир? — спросит, быть может, недоумевающий читатель. — Ведь там всё совершается перед глазами…

И он очень ошибётся.

Там, в центре событий, знают не только менее того, что знают в Петербурге, но даже, без преувеличения можно сказать, ничего не знают…

Известия сосредоточиваются в главных квартирах, а оттуда идут в Петербург.

Отсюда страстное желание узнать о положении дела вообще, желание, которое может быть удовлетворено только газетами.

Петербургские и московские приходят поздно, неаккуратно и много в двух, трёх экземплярах.

Эти экземпляры положительно рвут на части и подчас стараются всеми правдами и неправдами, под предлогом передачи, получить с почты экземпляр раньше адресата.

Иногда экземпляр достигает до последнего, хоть и в помятом виде, а иногда просто зачитывается.

Кто читал последний, концов не найдёшь.

На станциях в Ляояне и Мукдене, в помещении, где продаются отдельные номера «Харбинского Вестника» и «Вестника Маньчжурской Армии», эти номера берутся прямо с бою.

Но эти местные газеты далеко не отличаются полнотою известий и не удовлетворяют читателей.

Они жаждут столичных газет, как более полных.

А их нет, или почти нет!

Редакции газет сделали бы доброе дело, если бы посылали по экземпляру газет в корпусные штабы действующей армии.

Какая это была бы радость для офицеров и солдат.

У газет не было бы более внимательных читателей.

В них оторванные от родины воины нашли бы кроме известий с войны и весточки с этой родины.

А как дороги эти весточки.

Надо видеть оживлённые лица офицеров и солдат в отрядах, на передовых позициях в дни, когда туда достигает «почта-летучка» и приносит письма.

Все ходят или стоят и сидят с радостными лицами, уткнувшись в драгоценные листочки, вынутые из конвертов.

А рядом унылые, угрюмые лица тех, которым почта не принесла ничего.