В действующей армии - [6]

На станции Паламошинное мы обогнали санитарный отряд харьковского губернского земства.

Он состоит из сто двадцати человек — 12 врачей, 28 фельдшериц и 12 сестёр милосердия и санитаров.

Выехали они из Харькова 4 мая.

Сёстры все пожилые, так как молодых сестёр на театр войны не берут, но среди фельдшериц есть совсем молоденькие, — лет семнадцати-восемнадцати.

Их обступили наши молодые офицера и стали угощать шоколадом и конфетами.

Но десятиминутная стоянка нашего поезда быстро кончилась, и юные фельдшерицы промелькнули мимо наших молодых людей, как «мимолётные виденья»[5].

Быть может, ввиду полного отсутствия женского общества в нашем поезде, они даже показались им «гениями чистой красоты».

Молодые офицеры со вздохами вскочили в начавшиеся уже двигаться вагоны.

Наконец прибыли ни станцию «Тайга», лежащую в 105 верстах от Томска.

Инженеры почему-то нашли неудобным провести дорогу около самого Томска и оставили его в стовёрстном расстоянии от великого сибирского пути.

Томичам пришлось на свой счёт провести к себе отдельную ветку, дабы, как университетскому сибирскому городу, не ударить в грязь лицом и соединиться с путём, разносящим по Сибири и далёкой Маньчжурии русскую культуру.

Об этом обходе Томска держатся здесь разные слухи.

По словам одних, томичи чем-то разгневали г-д инженеров, по словам других, около Томска дорогу провести было нельзя по совершенно, будто бы, основательным техническим соображениям и т. д.

Одним словом объяснений не оберёшься.

Со станции «Тайга» наш поезд снова увеличился несколькими пассажирами — офицерами, догоняющими уже проехавшие в воинских поездах свои эшелоны.

Наконец мы в Иркутске, куда прибыли, опоздав на несколько часов, благодаря тому, что на станции Чернореченской простояли более двух часов, ввиду поломки локомотива товарно-пассажирского поезда, загородившего нам путь.

Пока послан был другой паровоз, пока свели поезд с нашего пути, прошло много времени.

Как я уже писал, начиная от Челябинска мы едем, так сказать, на военном положении: все мосты и водосточные трубы, словом, весь путь охраняется часовыми.

Обгоняем множество воинских поездов и товарных с военными и морским грузами.

На всех станциях, кроме того, охранные войска.

Таких войск до Ляояна насчитывается 30.000 человек.

По слухам, эти-то войска будут заменены сибирским ополчением и двинуты на театр военных действий.

Ведь это целая армия!

Там они будут много полезнее, и туда они рвутся и душой и сердцем.

Какие всё бравые молодцы!

Офицеры в нашем поезде всё прибавляются; некоторые едут в распоряжение командующего войсками, а другие догоняют свои части, едущие с воинскими поездами.

При приближении к Красноярску начались отроги Саянских гор — виды очень красивы.

Несмотря на жару в некоторых местах лежит снег.

Вот и Красноярск, в котором я служил три года и который покинул семнадцать лет тому назад.

Я не узнал его, так он обстроился и изменил свою физиономию.

Красивый вокзал, но на платформе нет проходу от нищих, калек, безруких, безногих, Бог весть откуда выползающих к приходу поездов.

Следовало бы убрать их!

Двинулись из Красноярска, переезжаем грандиозный шести пролётный мост через широкий Енисей и мчимся далее.

Мелькают станции за станциями с многочисленными промежуточными разъездами.

Вообще сибирский поезд N 7, которым мы следуем, оставляет желать лучшего.

Купе малы, в них страшная духота.

Дороговизна в буфете страшная.

За полпорции сливочного масла — кусочек в два золотника — 20 коп., т. е. вгоняют фунт масла в 9 р. 60 коп., а стоимость его здесь 30–40 коп. фунт — крестьянки продают на станциях.

После Красноярска в ресторанной карте кушаний появился рябчик в сметане — 90 коп., а рябчики куплены на станции за 16–20 коп. штука.

И на все кушанья такой наживной процентик!

Приехали на Нижнеудинскую станцию, — город Нижнеудинск, Иркутской губ. отстоит от неё в полуверсте и внешним видом напоминает Каинск.

Но вот и Иркутск.

Множество громадных каменных домов, прямые, чистые, хорошо вымощенные улицы.

В нём 60.000 жителей, среди которых много «сибирских крезов».

В нём — две мужских и три женских гимназии, духовная семинария и техническое училище.

Хороший каменный театр, множество магазинов, пассажей, ни в чём не уступающих столичным.

Здесь мы вероятно останемся, говоря военным языком, на днёвку.

Не хочется и неудобно отставать от попутчиков — офицеров стрелковой бригады, тем более, что полковник Леш, едущий во главе их, любезно обещал мне всякое содействие по дальнейшему передвижению от Иркутска до ст. Маньчжурия.

Иначе меня могут и задержать, а тут всё-таки некоторые шансы приехать скорее.

V Через Байкал

В Иркутске предположенная днёвка не состоялась, так как опоздавший на пять часов «сибирский экспресс», чтобы поправить свою ошибку, повёз нас после часовой остановки до озера Байкала.

Мы все решили ехать на нём далее, не соблазнившись отдыхом в столице Сибири.

Путь всё шёл по берегу величественной Ангары.

Мы любовались восхитительными видами цветущих полей и синеющих вдали гор.

Ангара по ширине равняется Енисею, а в некоторых местах и Иртышу.

Особенность этой реки — не подымающаяся даже в самое жаркое лето выше нуля температура.