В дальних странствиях - [8]

Место новой стоянки всегда выбирает шейх племени Приезжая на новое место, он втыкает в землю свою пику там, где должен стоять его шатер. Кругом группируются палатки остальных бедуинов. Каждый из них, следуя примеру своего предводителя, втыкает в землю свою пику. Шейх также назначает день снятия кочевья и намечает приблизительное место для следующей стоянки Автор отмечает, описывая пребывание в кочевье шейха Файада, одно примечательное проявление гостеприимства бедуинов: «Бедуинская учтивость требует, чтобы, пока палатки гостей не сняты, шейх племени не убирал бы своей, обычай, которого Файад сегодня строго придерживался, хотя все его соплеменники давно уже тронулись в путь, когда наконец последняя палатка была снята» [21, с. 43].

Не одни пески и скудная колючая растительность, да редкие островки финиковых пальм встречались на пути следования каравана. Попадались и следы древней цивилизации, которыми так богата Сирия. Вскоре после встречи с племенем шейха Файада путники натолкнулись на развалины древней Пальмиры, центра античной культуры, современника Рима. Перед их взором предстали все еще величественные каменные громады двор цов и храмов, возведенные много веков тому назад подневольными рабами. «Там, где ущелье внезапно обрывается, перед глазами путешественников разверзается великолепная картина на огромную равнину, усеянную всюду архитектурными древностями в различных степенях разрушения. Под самыми ногами высятся остатки старинной Пальмиры, по теперешнему Тудмур: храм Солнца, длинные колоннады, портики, ворота и др., а по уступам соседних гор — стены и башни, некогда грозные укрепления столь известной столицы римской провинции. Теперь между развалинами выросла большая туземная деревня, окруженная садами и полями, пересеченными ирригационными канавками. Горы окаймляют равнину с трех сторон, направляясь вправо от ущелья сначала на юг, а затем на восток, а слева — идя к северу и постепенно заворачивая к востоку и юго-востоку» [21, с. 48].

Далеко позади остались горы и развалины Пальмиры. Реже стали встречаться и бедуинские кочевья. Растительность выглядела все более скудной. Чаще и чаще встречались зыбучие пески. Наконец, караван вышел на территорию Зорского санджака в средней Месопотамии. Впереди светлела неширокая извилистая лента Евфрата. Миновало двадцать два дня с тех пор, как караван покинул Бейрут, из них семнадцать прошли в безводной пустыне.

Путешественники разбили лагерь на берегу реки, вблизи небольшого городка Дейр (ныне Дейр-эз-Зор), в полуверсте от казарм турецкого гарнизона. Здесь, в этом арабо-турецком городке, административном центре области— санджака, еще никогда не бывали русские, и лишь немногим европейцам удавалось проникнуть сюда.

Дейр… Скоро это ничем не примечательное восточное название приобретет свой зловещий для путешественников смысл. Будет «дейрское пленение». Будут тревоги и опасности. На первых же порах ничто как будто не предвещало этого. Узнав о прибытии русских, губернатор Зорского санджака Мехмед Тевфик-паша направил своего адъютанта, чтобы поздравить путешественников с прибытием и предложить свои услуги. Возможно, что главная цель миссии адъютанта состояла в том, чтобы разведать обстановку в лагере и доложить своему начальнику, к чему можно придраться. А донимать путешественников придирками и подвохами внешне любезный паша явно намеревался с целью вымогательства крупной взятки. Так потом расценила его действия сама автор книги «Верхом на родине бедуинов». Это было в духе традиционных нравов продажных османских чиновников всех рангов. Что предосудительного мог увидеть адъютант в лагере, разбитом на берегу Евфрата? Да хотя бы рослых парней с яхты в матросской форме, вооруженных револьверами и берданками.

Некоторое время спустя Александр Григорьевич, не подозревая о недобрых намерениях Тевфика-паши, отправился в сопровождении знающего турецкий язык Халиля с визитом вежливости к губернатору. На А. Г. Щербатова возложили протокольную часть: визиты, прием гостей, ведение переговоров. Спокойный, уравновешенный Александр Григорьевич как нельзя лучше подходил для этой роли. Его шурин Сергей Александрович взял в свои руки непосредственно закупку лошадей, считая себя более опытным коннозаводчиком.

Паша принял гостей более чем любезно, произносил цветистые речи, выражал радость, что столь знатные русские гости пожаловали в его санджак. Опять ничто, казалось бы, не предвещало опасности.

6-го апреля Сергей Александрович в сопровождении шейха Насра и других арабов намеревался выехать в район Хомса, чтобы посетить там бедуинские кочевья и осмотреть лошадей. Когда он готовился к отъезду, в лагерь явился нарочный офицер от паши и ошеломил путешественников неожиданным заявлением. Русские не представили специальной грамоты на право путешествовать в пределах османского государства, а тем более с оружием. Люди из каравана носят русскую военную форму. Его превосходительство Мехмед Тевфик-паша, призванный блюсти законы Османской империи в пределах вверенного ему санджака, вынужден задержать караван до тех пор, пока русские не выдадут своего оружия и одежду матросов и солдат.