В дальних странствиях - [6]

Разжигание религиозной розни было одним из излюбленных и традиционных методов борьбы османских властей с национально-освободительной борьбой арабов. Мусульман натравливали на христиан, христиан — на мусульман. Когда удавалось спровоцировать поножовщину, власти невозмутимо взирали на события, словно ничего не замечая. Пусть льется кровь смутьянов. Классический метод власть имущих еще с времен древнего Рима — «разделяй и властвуй!» Наконец принимались за дело солдаты в красных фесках, расправляясь с правым и виноватым.

Русский консул в Бейруте, принимая в своей скромной резиденции путешественников, жаловался на трудности службы, на недоброжелательство местных властей, а порой и откровенную вражду к представителям России. Десять лет миновало с окончания последней русско-турецкой войны, а султанские власти не могут забыть горечи поражения, территориальных потерь, того, что на политической карте Балканского полуострова появилось благодаря победе русских новое государство— Болгарское княжество. Местный губернатор уклоняется от всякого содействия консулу, не выполняет никаких его просьб, даже если речь идет об общепринятых протокольных представлениях в рамках норм международного права. Обычно он ссылается на свою некомпетентность, отсутствие прямых указаний из Константинополя. Вряд ли уважаемые гости могут рассчитывать на содействие этого упрямца.

Далее консул рассказал о своих наблюдениях над здешними англичанами и французами. Их направляющая рука нередко ощущается за откровенной недоброжелательностью турецких властей. Подстрекательская роль некоторых западных держав очевидна. Англия и Франция были недовольны тем, что Россия, по их мнению, пожинала слишком щедрые плоды победы 1878 г., и попытались свести на нет условия предварительного мирного договора. В итоге южная половина Болгарии осталась под турецким игом. Эта дипломатическая услуга западных держав была щедро оплачена султаном. Англия, не сделавшая в войне ни одного выстрела, захватила Кипр. Английский и французский капитал чувствовал себя в Сирии уверенно и прочно. В Бейруте, Дамаске, Алеппо открывались все новые отделения западных банков, торговых и предпринимательских фирм. Англичане и французы не желали никакого присутствия России на Ближнем Востоке. А продажные турецкие власти нередко поступали в угоду парижским и лондонским толстосумам.

Русский консул был настроен пессимистически и радовался, что уезжает в отпуск. Путешественников он предупреждал, что не следует рассчитывать на содействие властей. Более того, можно ожидать всяких досадных неожиданностей, а может быть и провокаций. Арабы в основной массе своей дружественно расположены к русским. На них можно всегда положиться как на добрых друзей. Среди арабов они найдут надежных проводников, погонщиков. Но, увы, арабы сегодня не делают политической погоды в Сирии.

Потом О. А. Щербатова напишет в своей книге: «Сегодня мы виделись со здешним русским консулом, уезжавшим на днях в Россию; он познакомил нас со своим помощником, заменяющим его во время его отсутствия. Мы справлялись как у консула, так и у губернатора относительно фирмана от турецких властей для свободного проезда внутрь страны, но нам сказали, что ничего подобного не требуется. Тем не менее мы из предосторожности просили бейрутского пашу выдать нам от себя какое-то свидетельство о наших личностях и о праве путешествия, он отказался таковое нам дать, о чем мы впоследствии очень жалели» [21, с. 9].

Переговоры с пашой оказались нудными и безрезультатными. Охранная грамота могла бы обезопасить путешественников от произвола местных турецких властей. Как показали последующие события, хлопоты о подобном документе были отнюдь не бессмысленными. Паша был любезен, учтив, но на все просьбы отвечал отказом.

Не получив фирмана, путешественники решили добиться хотя бы разрешения для каравана взять с собой огнестрельное оружие. Для переговоров с пашой отправился Александр Григорьевич. Он убедительно доказывал, что долгий и утомительный путь через Сирийскую пустыню небезопасен. Не исключены встречи с разбойниками и дикими животными. Наконец, необходимо оружие для охоты, так как большой караван будет нуждаться в пополнении своих запасов свежей дичью.

Щербатов изложил свои аргументы, однако паша упорно отклонял все его просьбы. Османские власти не могут разрешить каравану взять с собой ружья и патроны, поскольку их ввоз вообще запрещен в пределы Османской империи. Если русские путешественники нуждаются в защите, то власти готовы снабдить караван в Дамаске конвоем. Если же русские нуждаются в дичи, то он, паша, — велит настрелять ее сколько угодно. Ни о чем не договорившись с главой местной администрации, раздосадованный Александр Григорьевич возвратился на яхту. Прежде всего решили телеграфировать о сложившемся положении русскому послу в Константинополе, прося его содействия. Сперва намеревались задержать выезд из Бейрута до тех пор, пока не придет обнадеживающий ответ от посла. Потом все же приняли решение не терять времени и выступить с караваном. Удовлетворительный ответ мог и вообще не прийти. Наконец, враждебно настроенные к русским местные турецкие власти могли намеренно задержать или переврать телеграмму. Поэтому было решено, что супруги Щербатовы выступят во главе каравана, а Строганов останется в Бейруте в ожидании ответа из Константинополя. По получении телеграммы он должен нагнать караван в пути. Все же, чтобы не остаться совсем безоружными, Щербатов распорядился привезти ему вечером незаметным образом с яхты его ружье системы Винчестер с патронами.