В человеческих джунглях - [15]

Латур остановил свою машину перед главным входом отеля «Плантатор», новым зданием с искусственным климатом. Как он и надеялся, Том Мулен сидел за одним из столиков за азартной игрой в покер. Остальные игроки были городскими коммерсантами и владельцами нефтяных приисков. Судя по тому, что слышал Латур, чтобы получить один жетон для игры нужно было выложить пятьдесят долларов. С полдюжины красивых девушек, совсем молоденьких следили за игрой и давали советы игрокам. Одна из них, очаровательная малышка, которая издевалась над Латуром на тротуаре перед баром Джо, была одета лишь в малюсенькие трусики и прозрачный лифчик. Латур подумал, что время от времени один из игроков, будучи свободным, отправлялся в соседнюю комнату, где занимался делом, не имеющим к покеру никакого отношения.

Когда девушка в таком легком одеянии заметила Латура, она закричала, сделав презрительную мину:

– Проклятие! Вот притащился!

Большинство игроков были достаточно пьяны, чтобы найти замечание смешным. Сидя за стопкой синих жетонов, с толстыми щеками, лоснящимися от жира, Джон Португалец соблаговолил проворчать:

– Салют, Энди!

Он положил стопку жетонов на скатерть и прибавил:

– И на пятьсот долларов больше для вас!

Том Мулен бросил свои карты. Латур спросил его, может ли он сказать ему два слова, и первый помощник бросил свои карты:

– Ну, конечно.

Мулен проводил его в комнату, где сел на кровать.

– Что это тебя так разбирает?

Латур сел верхом на стул напротив Мулена.

– Меня просто интересует вопрос: после того, как я поехал арестовывать Хенни, никто не интересовался в конторе, где я был?

Пьяный или трезвый, сонный или оживленный, Том Мулен всегда был хорошим полицейским.

– Да, я понимаю, что ты хочешь сказать. Существует лишь одна дорога, ведущая в Биг Бенд. Но, по правде говоря, я забыл про это: у нас было немало работы сегодня днем. – Мулен снова зажег свою погасшую сигарету, у тебя имеется немало недругов, которые готовы спустить тебя.

– Я стараюсь хорошо выполнять свою работу.

Мулен решил говорить откровенно.

– Тебе совершенно незачем вкладывать в это столько рвения. Возьмем, к примеру, Хенни. Ты отлично мог ограничиться тем, что взял бы положенную взятку. Ты сказал, что он предложил тебе билет в сто долларов, чтобы ты отпустил его. Ты должен был согласиться на это. А вместо этого один из начинающих адвокатов из конторы Джона Шварта, которого он привез из Нового Орлеана, вызволил его из кутузки. За две сотни долларов. Джон, может быть, заработает еще сотню долларов за его защиту. Администрация и Джон Шварт разделят деньги, которые ты мог получить сам.

– Но ведь я не стремлюсь прикарманить нечестные доходы.

Мулен шутя выпустил на Латура целый клуб дыма.

– Именно. Естественно. Я знаю, какой ты. Я тоже таким был очень давно, так давно, что не имею никакого желания вспоминать об этом. Но послушай совет старого специалиста этого дела, Энди. Это не первый город, в котором происходит такое... И он будет не последним. Никакой флик не заработает себе на жизнь, если останется честным. Старик провел тридцать пять лет своего существования в полиции и тридцать из них он честно тянул свою лямку. Но тут наша деревня превратилась в город, и стало очень трудно призывать к порядку зарвавшегося траппера или промышленника.

Первый помощник откровенно продолжал:

– Мне больше нравится, как это делается теперь. Масса света, развлечений, азарт, все это мне нравится. Я люблю чувствовать в карманах фрик. Мне нравится гладить кругленький, хорошенький зад или другие округлости девушки, которая имеет нежную кожу, которые не проводят целый день на солнце, занимаясь полезными работами. Итак, Велич и я держим город с легкой петлей на шее. А кому это приносит вред? Это не хуже того, что было в свое время в Новом Орлеане, или даже здесь в эпоху Джона Лафита и его товарищей, когда они заставили чинить свой корабль или требовали определенную добычу.

– Нет, конечно, – согласился Латур.

– Это не может долго продолжаться, – продолжал Мулен. – Я даю вам срок в один или, от силы, два года до того времени, когда типы, подобные Джону Шварту, Сэму Тайзаду и так называемая элита верхушки города заберут достаточно власти, чтобы взять нас за шиворот и выбросить с наших мест. Они переоборудуют Френч Байу и превратят его в образцовый город, где депутаты будут голосовать за сухой закон и где можно будет выпить лишь в каких-нибудь дырах, и где парни, которые захотят получить девушку, вместо того, чтобы подобрать ее на улице или в борделе, платя за это десять долларов, будут выкрадывать малышек из школ, чтобы воспользоваться ими на заднем сидении машины и делая их беременными в девяти случаев из десяти. – Мулен воодушевился. – Закон не в состоянии изменить человеческую природу, Энди. Во Френч Байу делают именно то, что делает весь мир во всех городах на свете. Единственная разница заключается в том, что мы делаем это открыто. Так что, пересиль себя, Энди, и постарайся не упускать момента. Зарабатывай свой фрик для себя и для прекрасной женщины, которая у тебя есть, пока это еще возможно. Она стоит большего, чем ты можешь ей дать. Ладно, я вижу, что ты один из Латуров, а Латуры в этом краю всегда были почитаемы. Но человек должен идти в ногу со временем. Ты понял?