В царстве злой Мурены - [6]

— Как у тебя все просто! Пошли уж, раз забрались в царство ее величества. Только к тюрьме потом вернемся. Надо что-то придумать.

— Что мы с тобой можем? Мы всего лишь — моллюски-малыши!

— Зато головоногие! — с достоинством ответил Оська.

Осьминожки поплыли чуть в сторону от затонувшего корабля, где море было мельче, а вода светлее. И тут они увидели замок. На воротах замка был изображен герб царства: черная оскалившаяся морда и скелет рыбы.

— Смотри! Мурена... наверно... — зашептал Османик. Вокруг замка, взад и вперед, плавала охрана. Это были акулы-кошки. Черные мундиры кошек шершавые, будто сшиты из наждачной кожи.

— Коснись такого мундира — и заплачешь, — молвил Оська. — А рыла-то зубастые! Страсть одна. Охранницы Мурены.

— Я таких страшилищ еще не видел, — прошептал Османик.

Пока приятели рассматривали стражниц, к воротам замка примчалась белая молотоглавая акула, с широкой пастью во все рыло. Стража вытянулась в струнку.

— Будьте начеку! — зарычала белая акула. — В царство проникли посторонние. Старшая повелительница, Барракуда Великая, гневается!

Белая начальница уплыла, а чёрные кошки с большим усердием стали кругами носиться вокруг замка Мурены.

На цыпочках, придерживаясь светлых пятен, чтобы быть бесцветными, осьминожки незаметно подобрались к стене, где зияла черная дыра. Не задумываясь, они нырнули в отверстие и оказались в небольшом гроте. Сверху проникал далекий свет. Дно грота украшали разноцветные губки: зеленые круглые чаши, фиолетовые и бурые пиалы, оранжевые и малиновые шары. Ветвистые яркие стебли губок превратили стены грота в живописный цветной ковер. В глубине царского зала стояли огромные бокалы.

— Османдр, — предупредил Оська, — ты лапами не очень-то размахивай! Вот видишь, губки в виде красного рыхлого ромба? Ух и ядовиты! Можно так обжечься! Да ты не бойся! Смотри только на них, а не садись. И не хватай! Понятно?

Неожиданно в грот вползла морская черепаха. Увидев такую глыбу, осьминожки замерли. И хотя они сидели на цветном пуфике и были цветными, черепаха их сразу заметила.

— Какие невежи! — профырчала черепаха.

— А нас разве видно? — удивился Османик. — Мы знаем, что надо здороваться.

— Добрый день, тетушка черепаха! — сказал Оська.

— Добрый, добрый! А если не видно, значит, не надо быть вежливыми? — снова профырчала черепаха. — И не тетушка я вам! И чему только в школе учат? — панцирь черепахи из прозрачных узорчатых пластин, лежащих на спине рядами, нетерпеливо задвигался. — Зачем пожаловали?

— Нам с Оськой на Мурену посмотреть охота! — выпалил Османик.

— Тише, не так громко, — проскрипела черепаха пластинами. — Ее Величество отдыхает. Если Великолепная Мурена услышит, то может вас проглотить, то есть съесть. Когда она в азарте, то всех ест.

— А вас не съела?

— У меня панцирь, — профырчала черепаха, продолжая ползти. — К тому же я не зеленая суповая! — черепаха гордо подняла длинную голову, заканчивающуюся хищным клювом. — Я — несъедобная! — помолчав, добавила: — Если хотите взглянуть на величественную царицу, я провожу. Только она терпеть не может осьминогов.

— А вдруг съест? — усомнился Оська. — Мне это ни к чему! И ему, наследнику короля, тоже.

— Наследнику? — черепаха перестала ползти, — Не Османа ли Великого сынок? То-то невоспитан.

— Османа Второго, — ответил за Османика Оська.

— Плохи ваши дела. Еще бабка Величественной Мурены поклялась уничтожить весь королевский род Османа Великого. Сама слышала. Давно при дворе живу, лет уж сто, наверно. Мурена Жестокая тоже обещала расправиться.

— Ха-ха-ха! — засмеялся Оська. — Поклялись, обещали, а род Османов Великих не перевелся. Вот — наследник.

— А за что нас Мурены так невзлюбили? — спросил Османик.

— Невзлюбили они вас за то, что Осман Великий Первый, отец вашего батюшки, дед ваш, нечаянно или специально сел на любимую кошку-акулку и придавил ее. Нечаянно или специально, да кто знает? Глупенькая история, достойная королей и царей. А нрав у всех Мурен одинаков: им все время надо на кого-то злиться. Свирепы, кровожадны Мурены, но и ленивы. У хороших — всегда хорошие соседи.

— Отец мне говорил про клятву Мурены, — вспомнил Османик, — только я вертелся и плохо его слушал.

— Эй, Карей! Где носит эту старую черепаховую посудину? — услышали осьминожки сердитый голос. — Чего там возишься?

— Я здесь! — отозвалась черепаха, она хотела что-то сказать, но, видно, передумала.

— Где Горбатый Кузовок? Долго я буду ждать?

— Сейчас, Великолепная Мурена! — и черепаха исчезла.

— Не черепаха — скороход! — удивился Оська.

— Мурена там! — от волнения Османик покраснел и пошел бордовыми волнами.

— Раз черепаха нас увидела, Мурена увидит тоже, — вздохнул Оська. — Зачем нужна нам эта Мурена, эта Мура?!

— Ты что? — Османик даже позеленел. — Вот она — Мурена, злая Мурена, о которой так много говорили Осьмин Осьминович и папа. Прямо под носом. И не посмотреть? Почем ей знать, что я сын Османа Великого? Если ты не проговоришься, никто не узнает. А тебя ей зачем трогать?

— Я разве о себе пекусь? Отец уши надерет, что друга не уберег, и неважно, король ты или нет. Тебя я не выдам, не будь я Оськой! А черепаха? Вдруг продаст?