В бой уходили десантники - [81]
Утром 20 сентября в медсанбате поднялась тревога: танки противника прорвались. Вокруг гудели моторы. Спешно грузили раненых. Слышались команды, крики, стоны, голоса медицинских сестер.
Вскоре машина, где лежал Чуйков, втиснулась в колонну, выходившую из Пирятина. На дороге через поля она попала под удар. Разрывом снаряда мотор машины разворотило. Водитель погиб. Раненые в кузове приготовились к худшему.
Чуйков прислонился спиной к борту и с тревогой ожидал развязки. Слышались очереди «шмайсеров», фашисты добивали раненых, косили убегавших. Трое из них побежали к грузовику, где в кузове лежали в бинтах, пропитанных кровью, тяжелораненые.
— Эти не воюют. Они ранены! Ране-н-ы-е! — надрывалась медсестра, раскинув в стороны руки.
Казалось, она своим девичьим телом хотела прикрыть всех, защитить от расправы.
Один фашист уже приготовился проткнуть девушку штыком, но другой остановил его. Двое вскочили в кузов и начали орудовать штыками. Чуйкова и других, кто сидел, выбросили через борт.
Насытившись кровью и смертью беспомощных раненых, гитлеровцы начали сгонять уцелевших от расправы в общий строй. Пинками, прикладами винтовок навели «порядок» среди пленных и погнали их под палящим солнцем в сторону ближайшего села.
И начались у Чуйкова кошмары. Был побег. Снова схватили у поселка Прорубь. Затем лагерь в Сумах и этапы до Штеттина. Лагерь «Марка» в Норвегии. Тайный лагерь «Волебо» и освобождение норвежскими партизанами.
Как стало известно, в районе белорусской деревни Городок попал в плен и комбат Николай Солнцев. Многие десантники прошли через муки лагерей. Но эти испытания не сломили сильных духом красноармейцев и командиров невероятно трудного начального периода Великой Отечественной.
На пятой дневке уставшие, голодные десантники в двух километрах южнее села Липовая Долина остановились перед глубокой рекой Хорол. Замаскировались в кустарнике, приготовились к последнему броску.
В ту тревожную и по летнему короткую ночь группа комбрига преодолела не менее 20 километров и в деревне Синевке, на реке Псел, встретилась с 1-й гвардейской стрелковой дивизией, которая лишь недавно удостоена этого высокого звания.
Распоряжением генерал-майора И. Н. Руссиянова десантников накормили. Впервые за три месяца боевых действий они помылись в бане, сменили белье, обувь.
И снова, как в Марьиной Горке, Николай Прощутинский заступил на пост у Боевого Знамени бригады. А далее Лебедин, затем поездом — в Харьков и Чугуев. Сюда, на сборный пункт, как условились ранее, выходили группы и одиночные бойцы-десантники.
С начальником штаба бригады, к примеру, вышли из окружения 180 красноармейцев и командиров. С другими командирами и политработниками прибыло поменьше.
Испытания начального периода войны для десантников остались позади. По вечерам группировались. Вспоминали пройденное и выстраданное. Писали письма.
В середине сентября распоряжением Ставки Верховного Главнокомандования 4-й воздушно-десантный корпус вывели в тыл и направили на доукомплектование. Об этом стало известно и бойцам 214-й воздушно-десантной бригады. Железнодорожным эшелоном уезжали они на восток. Несколько раньше туда же направились 7-я и 8-я бригады с управлением корпуса и подразделениями.
Через сорок лет
Было 11 июля 1982 года. Гудел голосами ветеранов-десантников актовый зал московской средней школы № 708. Здесь, в подшефной школе, где создан музей боевой славы, посвященный истории 4-го воздушно-десантного корпуса, собрались его бывшие воины по случаю 40-летия Вяземской воздушно-десантной операции. Впервые на большой сбор в Москву съехались более ста участников одного из крупных парашютных десантов второй мировой войны.
Этот юбилей нельзя было не отметить. Подобных воздушно-десантных операций не знала ни одна из зарубежных армий. Это первый случай в военной истории, когда более 10 тысяч парашютистов ночью в сложных условиях зимы опустились на захваченную врагом Смоленщину и действовали во вражеском тылу около пяти месяцев.
Многие участники той операции начинали историю корпуса в Белоруссии, а некоторые ее завершили в составе 1-й гвардейской воздушно-десантной дивизии.
Во всех группах шумные разговоры, шутки, воспоминания и обычное:
— А помнишь?!
— И вправду ведь не стареют душой ветераны! — слышался голос И. Д. Полозкова.
— Душой не стареют. Это верно. А вот где твои русые волосы? — спросил В. И. Спирин.
— Это уже иной разговор. Не задирайся, Виктор Иванович! — как всегда, нашелся Полозков.
Оба они уже в солидном возрасте. В 1987 году Полозков отметил свое 80-летие. Возраст дает о себе знать, но оба ветерана держатся молодцами, хотя жизнь и потрепала их, как говорят, больше некуда.
После разгрома фашистских войск у берегов Волги с приговором медкомиссии: «Годен к нестроевой в военное время» Илья Дмитриевич продолжал службу и с февраля 1943 года готовил парашютистов для действий в тылу врага. Он и сам летал за линию фронта с разными заданиями. Награжден орденом Красного Знамени. Закончил службу в 1953 году.
Виктор Иванович Спирин, как и Леонид Иванович Лисов, — один из тех, кому судьба уготовила тяжелое испытание. Он также начинал службу в Бобруйске. Потом бои в Белоруссии, десант на Смоленщине и годы плена. Орденом Красной Звезды отмечено его участие в войне.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга о человеке, который оказался сильнее обстоятельств. Ни публичная ссора с президентом Путиным, ни последовавшие репрессии – массовые аресты сотрудников его компании, отъем бизнеса, сперва восьмилетний, а потом и 14-летний срок, – ничто не сломило Михаила Ходорковского. Хотел он этого или нет, но для многих в стране и в мире экс-глава ЮКОСа стал символом стойкости и мужества.Что за человек Ходорковский? Как изменила его тюрьма? Как ему удается не делать вещей, за которые потом будет стыдно смотреть в глаза детям? Автор книги, журналистка, несколько лет занимающаяся «делом ЮКОСа», а также освещавшая ход судебного процесса по делу Ходорковского, предлагает ответы, основанные на эксклюзивном фактическом материале.Для широкого круга читателей.Сведения, изложенные в книге, могут быть художественной реконструкцией или мнением автора.
Тему автобиографических записок Михаила Черейского можно было бы определить так: советское детство 50-60-х годов прошлого века. Действие рассказанных в этой книге историй происходит в Ленинграде, Москве и маленьком гарнизонном городке на Дальнем Востоке, где в авиационной части служил отец автора. Ярко и остроумно написанная книга Черейского будет интересна многим. Те, кто родился позднее, узнают подробности быта, каким он был более полувека назад, — подробности смешные и забавные, грустные и порой драматические, а иногда и неправдоподобные, на наш сегодняшний взгляд.
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.
Селеста АльбареГосподин ПрустВоспоминания, записанные Жоржем БельмономЛишь в конце XX века Селеста Альбаре нарушила обет молчания, данный ею самой себе у постели умирающего Марселя Пруста.На ее глазах протекала жизнь "великого затворника". Она готовила ему кофе, выполняла прихоти и приносила листы рукописей. Она разделила его ночное существование, принеся себя в жертву его великому письму. С нею он был откровенен. Никто глубже нее не знал его подлинной биографии. Если у Селесты Альбаре и были мотивы для полувекового молчания, то это только беззаветная любовь, которой согрета каждая страница этой книги.
Книга французского ученого Ж.-П. Неродо посвящена наследнику и преемнику Гая Юлия Цезаря, известнейшему правителю, создателю Римской империи — принцепсу Августу (63 г. до н. э. — 14 г. н. э.). Особенностью ее является то, что автор стремится раскрыть не образ политика, а тайну личности этого загадочного человека. Он срывает маску, которую всю жизнь носил первый император, и делает это с чисто французской легкостью, увлекательно и свободно. Неродо досконально изучил все источники, относящиеся к жизни Гая Октавия — Цезаря Октавиана — Августа, и заглянул во внутренний мир этого человека, имевшего последовательно три имени.