В борьбе за трон - [50]

– Что означает ваш поступок? – холодно и властно спросила она. – Где же обещанное вами слепое повиновение?

– Ваше величество, я думал, что уже в достаточной степени выказал свое послушание, – возразил Роберт дрожащим от волнения голосом. – Я выдал вам тайну Брая, которую тот доверил мне. Кроме того, я смертельно оскорбил Марию Сейтон. Каких же еще доказательств нужно, чтобы убедить вас, что я – ваш раб, слепо подчиняющийся вашему настроению?

– Я не сомневаюсь в тебе, Роберт, – смягченным тоном ответила королева, – я только не понимаю, почему мой духовник не мог слышать то, что ты хочешь сказать! Ну, говори!..

– Я люблю тебя, Мария, сгораю от страсти и требую награды, которую ты мне обещала! – воскликнул Роберт, обнимая королеву.

– Вы с ума сошли! – крикнула Мария, негодующим жестом отталкивая Сэррея.

– Нет, Мария, но у меня тоже должно быть доказательство, что я не буду обманут. То поручение, которое вы мне даете, может стоить мне жизни, а потому я имею право просить обещанной награды! – спокойно возразил Роберт.

Королева побледнела, и ее глаза мрачно засверкали.

– А если я откажу вам в ней? – гневно спросила она. – Если я не исполню ваших дерзких требований? Что будет тогда?

– Тогда я спрячу ваше письмо у себя, как защиту от вашего гнева, и буду считать, что наш договор расторгнут! – ответил Роберт.

– Отдай письмо, – прошипела вдовствующая королева, вся дрожа от гнева, – сейчас же отдай письмо, мальчишка, иначе никакие силы на земле не спасут тебя от моей мести.

– От вашей мести? – повторил Роберт. – За что же вы собираетесь мстить мне? За то, что я потребовал обещанной награды? Невелика же ваша склонность к тому человеку, которому вы хотели принадлежать, если вы грозите ему местью!.. Я не так низок, чтобы предать женщину, если она даже обманула меня, но не желаю также быть игрушкой ее настроения. Если я прошу вас быть моей, то это не значит, что я требую слишком многого, – ведь я рискую для вас своей жизнью; вы не согласны исполнить мою просьбу, следовательно, и сами не имеете права ничего требовать от меня. Что касается этого письма, ваше величество, то будьте уверены, что я не злоупотреблю им, как, надеюсь, и вы не злоупотребите той тайной, которую я доверил вам.

Вдовствующая королева закусила губы, чтобы ни одним звуком не выдать того, что происходило в ее гордом сердце. Паж снова перехитрил ее, и на этот раз она сама вложила ему в руки оружие, чтобы он погубил ее. В руках Роберта было письмо, из которого регент мог узнать не только ее планы, но и всех сообщников. Вдовствующая королева не могла позвать никого на помощь, так как все узнали бы, что она, по собственному желанию, впустила ночью к себе в спальную графа Сэррея. Поэтому у нее оставался лишь выбор или уступить наглому требованию пажа, или оставить письмо в его руках и жить в постоянной тревоге, что он умышленно или по неосторожности выдаст ее тайну регенту.

Гордость не позволяла вдовствующей королеве остановиться ни на одном из двух выходов. Мария Лотарингская считала за оскорбление, что ничтожный паж осмеливается претендовать на обладание ею, совсем забывая, что она обещала свою любовь Роберту в награду за то, что он пожертвовал для нее своей честью и выдал ей чужую тайну. Игра, которую вела вдовствующая королева, была так чужда ее характеру, что она сейчас же позабыла ее, как только Роберт сошел со сцены. Теперь, в критическую минуту, у нее не хватало силы снова начать игру и выбрать для этого подходящую роль.

Правда, на миг вдовствующей королеве пришла в голову мысль постараться обмануть снова Роберта и в то время, как он будет в ее объятиях, убить его; но она была слишком рассержена и никак не могла совладать с ролью кроткой, любящей женщины.

– Держите у себя это письмо! – наконец проговорила она, обдавая Роберта взглядом ненависти. – Что же делать!.. Я слишком быстро поверила вам. Ступайте теперь к графу Аррану и похвастайте, что обманули женщину, которая была так слаба, что отдала в ваши руки свою тайну. Я предпочитаю подвергнуться самой строгой мести со стороны своего смертельного врага, чем протяну кончики пальцев наглецу, осмеливающемуся посягать на женщину, малейшее внимание которой такая милость, что за нее можно заплатить жизнью.

С последними словами вдовствующая королева гордо указала графу Сэррею на дверь и повернулась к нему спиной.

– Ваше величество, за эту милость, о которой вы говорите, я заплатил тем, что гораздо дороже жизни – своей честью, – воскликнул Роберт. – Ведь не я первый осмелился поднять на вас взор; вы сами заговорили о любви, вы сами хотели этого. Ваша игра удалась. Вы можете смеяться над моей доверчивостью, моим легкомыслием, но сердиться на меня у вас нет никаких оснований; наоборот, вы могли бы иметь что-нибудь против меня, если бы ваши чары оказались недействительными, если бы я остался равнодушен к вашей красоте. Вы мало знаете меня, ваше величество. Очнувшись от опьянения, в котором я находился, когда вы рисовали мне чарующую картину вашей любви, я нашел, что с моей стороны было бы слишком дерзко мечтать об обладании вами; кроме того, я убедился, что не способен на измену. То, что я сделал, выдав вам тайну Брая, сделано мною в невменяемом состоянии… Повторяю, я находился в опьянении. Теперь я пришел к вам с целью просить вас вернуть мне мое слово, которое я вам дал в забвении страсти; я думал, что вы не станете настаивать на том, чтобы я сделался изменником, так как, по моему мнению, если женщина хоть сколько-нибудь интересуется мужчиной, она не пожелает, чтобы он совершил низкий поступок. Но я ошибся. Вам нужна была только моя измена, и, раз вы добились своего, у вас не осталось даже ласковой улыбки, даже участливого слова для человека, пожертвовавшего ради вас своей честью. Вы не дали себе труда, ваше величество, поддержать во мне возбужденную вами иллюзию; это так возмутило меня, что я начал требовать исполнения нашего условия, я хотел доказать вам, что данное слово и для вас обязательно; я должен был убедить вас, что я не так глуп, как вы, по-видимому, думаете. Можете быть спокойны! Я не принадлежу к числу тех низких людей, которые пользуются чьим-нибудь доверием для предательства. Вот ваше письмо; возвращаю вам его обратно; я слишком горд для низкой мести, предоставляю это вам!