В большом чуждом мире - [4]

И все же индейская община уцелела и выстояла вопреки законам и беззаконию. Выстояла потому, что у нее могучие корни, потому, что она стала органичной формой жизни индейца, его миром, его защитой. Нынешнее правительство Перу увидело в крестьянской общине, в традиционном для перуанцев общественном характере труда, залог успеха многих надтечепных им преобразований. Сегодня, спустя почти полвека с того дня, когда в романе Алегрии и в реальной жизни гибли ни в чем не повинные индейцы, крестьянская община имеет юридические гарантии и ее принципы распространяются на другие сферы перуанской экономики.

В ранней юности Сиро Алегрия читал индихенистскую газету «Аутономия». Сам Алегрия рассказывал, что, работая над романом, он пользовался подборкой материалов, публиковавшихся в этой газете в двадцатые годы. В роман «В большом чуждом мире» включены подлинные газетные тексты, посвященные людям и событиям того времени. Взгляды Сиро Алегрии на индейскую общину складывались и под влиянием выдающегося мыслителя Перу — Хосе Карлоса Мариатеги, чьи произведения писатель тщательно изучал.

Хосе Карлос Мариатеги, посвятивший индейской общине целый раздел своей книги «Семь очерков истолкования перуанской действительности» и множество статей, говорил: «Ликвидируя или оттесняя общину, феодальный латифундистский строй не только разрушает определенный экономический институт, но и сложившийся общественный институт, который отстаивает индейские традиции, сохраняет индейскую семью»[7].

Об этом, в сущности, и написан роман «В большом чуждом мире». Ведь любой эпизод, любое событие, даже если оно происходит за сотни километров от селения Руми, возвращает пас все к той же мысли, которую отстаивает Сиро Алегрия: только в общине индеец внутренне спокоен, только в союзе с другими людьми он чувствует себя личностью, только община дает ему силы противостоять чуждому миру.

Роман открывается своеобразным поэтическим прологом, в котором нетрудно найти все программные темы писателя. Здесь и утверждение индейской общины, и размышления об ее истоках, здесь писатель показывает свое искусство пейзажиста, которому подвластны большие и малые пространства. Здесь намечается основной конфликт сюжета: неравная и безысходная борьба общинников с помещиком Альваро Амеиабаром. Здесь зреет одна из основных тем романа — индеец и земля.

Земля всегда была судьбой и жизнью крестьянина Для индейца земля — начало всех начал. Он относится к пей с молитвенным благоговением, любит ее всем своим естеством, самоотверженно, неизменно. Любовь эта бывает смиренной, почтительной, а случается, и дерзкой, преодолевающей самые трудные преграды. Сиро Алегрия показывает в романе всю «шкалу» любви, все ее порывы и надежды.

Думается, что главы, посвященные земле, — самые яркие в романе. Тема земли, звучащая в разных тональностях и меняющая свой ритмический рисунок, проходит через весь роман. «Мы пашем землю», — говорит Гойо Аука, и слова его становятся заклинанием от беды. «Вот земля, на которой его воля, отточенная и живая, словно лемех нового плуга, обратится в пашню и зерно», — пишет Алегрия в девятнадцатой главе, посвященной Хуану Медрано, чье первое воспоминание в жизни — свежевспаханпая борозда. «Пока я был па земле, в поле, я во все верил», — признается Росендо Маки, будучи в тюрьме. Удивляясь собственной любви к земле, к ее творящей силе, индеец спрашивает: «Неужели земля лучше женщины?» Не случайно общинники выбрали себе в покровители святого Исидора Пахаря: воинственный святой Георгий оказался им не по духу. Речь последнего алькальда общины Бенито Кастро заканчивается словами, которые могли бы стать манифестом всех индейских крестьян: «Защитим же эту землю, наше место в мире, ибо так мы защитим свободу и собственную жизнь!» И общинники гибнут с теми же словами: «За землю!»

Сиро Алегрия убедительно и убежденно показывает органическую связь индейца с землей. Оттого так остро воспринимается трагедия осознанного покорного исхода общинников из селения Руми. Бессмысленная жестокость Амепабара влечет за собой целую цепочку смертей и бед. Гибнет от жандармской пули Мардокео. Гаснет жизнь талантливого музыканта Ансельмо. Умирает избитый в тюрьме Росендо Маки. Мыкаются по чужим землям индейцы, расставшиеся с общиной. У каждого свой крестный путь, своя голгофа.

Беспросветно тянется жизнь Деметрио Сумальякты, оказавшегося в одном из городов Косты — океанского побережья Перу, где индейцу грозит нищета и презрение белых. Алегрия не любит Косту и в своем романе то тут, то там стремится доказать, что в ее песках исчезает истинно перуанское — индейское начало страны.

Трудны и мучительны дни Амадео Ильяса, попавшего на плантации коки. Его хождения по мукам даны на фоне страшного и этнографически подробного рассказа о труде сборщиков коки, которая «хороша от голода, жажды, от усталости, от жары, от холода, в горе и в радости — всегда хороша».

Гибнет от солдатской пули Калисто Паукар, не успевший умереть от чахотки или шахтерского газа в рудниках Навильки. И снова фон — документальный рассказ о жестокой эксплуатации рабочих на шахтах и рудниках Перу.