В большом чуждом мире - [110]

— Глядите…

Вдалеке, на извилистой тропке, появился тощий всадник с двумя огромными котомками, перекинутыми через седло.

— Вроде Волшебник, — сказал Белый.

— Он самый, — подтвердил Кондоруми.

Они вскочили на коней и понеслись ему навстречу. Это и впрямь был Волшебник. Завидев их, он придержал клячу.

— Привет, Волшебник! — весело сказал Доротео, а товарищи его тем временем встали по обе стороны торговца. — Мы тебя давно ждем, а ты все не едешь…

— Кто вы такие? Что вам нужно? — забеспокоился торговец, хотя ружья в руках незнакомцев подсказывали ему ответ.

— Дикарь поручает тебе кое-что продать. Мы — его люди.

Волшебник приободрился. Быть может, общинники не обратили особого внимания на его предательство. Быть может, Дикарь их убедил, ведь он Дикарю нужен… Волшебник и вправду перепродавал награбленное добро. Вести о гибели Иньигеса и об исчезновении надсмотрщика, заподозренного в наушничестве, испугали его и, на случай если разбойники знают о его делах с Аменабаром, он подался на север. Однако вроде бы дело не так плохо.

— Ладно, я все сделаю, — сказал Волшебник.

— Давай, давай, — подбодрил Доротео, но приветливость его как-то не вязалась с явной враждебностью Кондоруми и брезгливой насмешливостью Белого. Тут Киспе злобно рассмеялся, и Волшебник понял, что окружен бандитами. Птичьи глазки искательно заметались, но, увидев неумолимые лица, он потянулся было за револьвером. Однако Кондоруми перехватил его руку, а Белый вырвал револьвер из кобуры. Потом Кондоруми столкнул его с лошади, и тощий торговец шлепнулся на землю. Перепуганная лошадь отскочила в сторону и остановилась, тревожно прядая ушами. Волшебник встал и решил поразить своих противников храбростью.

— Эх вы, трусы! — крикнул он. — Будем драться один на один! Кто хочет?

Он скинул пончо с плеча, но Доротео Киспе, вплотную подогнав к нему лошадь, стегнул его поводьями по спине.

— Трусы? А ты не трус? Ходил к нам, как друг, все разнюхал и донес помещику! Мы все знаем, ты нас предал…

Волшебник взглянул па землю, но ни в траве, ни на тропке не было камней.

— Прикончить его? — спросил Белый, берясь за карабин.

— Нет, он быстрой смерти не заслужил. Эй, пошевеливайся! — крикнул Киспе, приставив к спине Волшебника дуло карабина, и приказал Кондоруми: — Возьми-ка его лошадь.

Они сошли с тропинки. Киспе гнал торговца, как скотину, то и дело тыча в него дулом, но тот не очень торопился, надеясь, что кто-нибудь им встретится. Иногда путники собираются вместе, чтобы пройти опасное место в горах. Они бы его защитили. Но никто не появлялся, вокруг было пусто. Черные скалы замерли, словно в отчаянии, сухая трава печально шуршала под ногами, и только июньское небо безмятежно синело… Они подошли к подножию горы, где земля была усыпана камнями, и Волшебник задумал пробить Доротео голову, прежде чем умереть самому. Но Киспе свернул в другую сторону, к ущелью, где дорога была гладкая, и всякая надежда пропала. Куда же они идут? Он подумал, что бандиты собираются сбросить его в пропасть, но они пошли по равнине.

— Деньги есть? — спросил Доротео.

— В котомке кое-что есть, а вообще я их держу в Трухильо, в банке.

И у него забрезжила новая надежда.

— Не убивайте меня, — попросил он. — Доведите меня до города, я получу деньги и дам вам выкуп двадцать тысяч. Не прогадаете.

— Гм, — буркнул Доротео, но, подумав, сказал: — Еще заманишь нас в ловушку, и мы вместо банка угодим в полицию… Хватит с нас и того, что у тебя в тюках…

Трава была высокая и колкая, равнина сияла на солнце. Иногда черно-красный булыжник, точно гигантская бородавка, вырастал на лице равнины. Вдалеке вереницей шествовали горы. Вдруг показалось болото, и отряд направился прямо к нему. Неужто они хотят его утопить? Волшебник подумал, что лучше уж умереть под пулями, чем глотать грязь, но, быстро оглянувшись, увидел, что Белый уже разматывает лассо и синие глаза, мрачные, как само болото, пронизывают его насквозь. Они уже подходили к черной топи, где мерцала грязная вода. В середине было довольно глубоко, и вода там даже отливала чистой голубизной. На берегу валялись белые кости и череп — останки коровы, сунувшейся сюда в надежде напиться. Стервятники, пожравшие добычу, разносили кости по равнине. Волшебника затошнило, его охватил леденящий страх. Трое бандитов стояли у него за спиной, и он, обернувшись, умоляюще взглянул на них.

— Входи! — крикнул Доротео.

— Пристрелите меня лучше… — взмолился он.

— Входи, говорят тебе! Кондоруми, слезь-ка да отруби ему руки, если он не хочет окунуться…

Кондоруми спешился, взмахнул мачете и приблизился к Волшебнику. Торговец, весь дрожа, полез в тину. Его длинное тело в желтоватом костюме погружалось все глубже, а обезумевшие глаза глядели то на топь, то на людей и не находили утешения. Люди смотрели на него с жестокой радостью, топь делалась все мягче и жадней. Торговец остановился, но болото засасывало его, и он погрузился по пояс. Повернуть назад он не смел, да и не смог бы: топкая грязь сковала ему ноги, и любое движение еще больше губило его. Доротео подумал, что шляпа торговца не утонет и останется уликой.