В Багдаде неспокойно - [7]

Поначалу все молчали, пытались расслышать звуки выстрелов, вой сирены, отголоски боев, что развернулись в небе над Багдадом, но постепенно так сидеть всем надоело, да и любопытство пересиливало чувство тревоги.

Громов уже и не помнил, кто первым предложил выбраться наружу — посмотреть, что там творится. Это было сущим безумием. Он вспомнил сербов, которые не то, что по бомбоубежищам во время натовских авианалетов не сидели, а напротив собирались в это время в центре Белграда, да еще вешали на груди картонки, на которых рисовали мишени.

— Только не все сразу, — попросил посол.

Он был вынужден согласиться с этим предложением. Не станешь же силой удерживать в подземелье сумасшедших журналистов? Хорошо еще, что никто из его подчиненных такие идеи не высказывал.

На поверхность отправились первыми те, кто сидел поближе к выходу. Они вернулись спустя минут десять, которые показались Сергею слишком долгими. Он уловил запах табака, и ему самому захотелось курить. Он стал ощупывать карманы в поисках сигарет, но все никак не мог их найти. Видимо, они лежали в сумке.

— Сигареты у меня есть, — сказал ему на ухо Игорь, — можешь не искать.

— Как там? — послышалось из подземелья.

— Спокойно. Город, похоже, вообще не бомбят.

— Не бомбят? А что мы тогда тут делаем?

— Воздушная тревога еще не отменена, — напомнил посол.

— Пошли, — Игорь толкнул Сергея, кивая на выход. Он решил воспользоваться тем, что остальные журналисты были заняты разговором.

— Пошли, — согласился Громов.

Он невольно втягивал голову в плечи, отчего-то думая, что вокруг должны свистеть осколки авиабомб, но на поверхности было на удивление тихо. Даже вой сирены прекратился. Громов вдохнул свежий воздух, показавшийся ему очень чистым и вкусным по сравнению с тем, каким он дышал в подземелье. Выпрямившись в полный рост, он взял сигарету, которую протянул ему Игорь, закурил.

Небо было черным. Сергей все смотрел в ту сторону, откуда должны были появиться самолеты. Он глазам своим не поверил, когда различил две светящиеся точки, подумал, что у него глаза слезятся, и это отблески звезд, а не огоньки, сверкающие под крыльями самолетов. Не трудно догадаться, что это за самолеты. Уж точно не пассажирские лайнеры, которые решили сесть в аэропорте Багдада. Там давно уже никто из них не садился. Сергей смотрел на самолеты заворожено, боялся потерять из виду, словно от этого что-то зависело. Небо пронзили линии трассирующих пуль, но все никак не могли нащупать юркие самолеты. Огненные линии поднимались из района правительственных зданий. Оттуда, где стоял «Талялям». Неужели министр информации стрелял по самолетам из своего пент-хауса, как на охоте за опасными хищниками? Самолеты долетели до окраин Багдада и стали разворачиваться, так и не сбросив бомбы. А может, сегодня ночью это и не входило в их планы?

Сергей докурил сигарету, бросил ее под ноги и затоптал. Спускаться в бомбоубежище не хотелось, но надо было дать возможность подышать свежим воздухом и остальным.

Воздушная тревога длилась еще два часа. В четыре утра — все закончилось. Можно было без каких-либо опасений выбираться из укрытия.

Посол связался с местными властями, но теперь коридор, который прежде предоставлялся дипломатической колонне, иракцы уже не могли обеспечить. Они не могли дать гарантий, что колонну не обстреляют с американских самолетов. Таким образом, всякая возможность выбора исчезла, и всем пока пришлось остаться в городе.

Громов воспринял эту новость с облегчением.

Занималось утро. Сергею очень хотелось спать, ноги подкашивались. Странное было чувство, поскольку все настроились к массированным бомбардировкам, но этой ночью бомбили Басру, а на Багдад налет оказался лишь разведывательным. Американцы уточняли, где располагаются точки ПВО, чтобы потом их быстро уничтожить. Затягивать с этим они не станут. Следующая пара ночей будет и спокойной. Выспаться не получится.

— Сейчас идут переговоры, как нам отсюда выбираться, — пояснил посол.

Автоколонну он мог организовать в любую минут, но не знал, когда она сможет двинуться в дорогу, может уже завтра днем, а может только через неделю.

— Я предлагаю, чтобы каждый из вас каждый вечер звонил в посольство — говорил, где находится и какие у него планы, — давал, перед расставанием, рекомендации посол. — Мне надо знать — кто куда отправляется. Буду рад вас видеть в посольстве. Приходите. Чем сможем — поможем. А как только станет известно, когда мы сможем уехать, я немедленно сообщу вам.

Когда посол говорил эти слова, он еще не знал, что коридора к Ирану уже нет, что дорога, по которой они хотели выехать, уже не безопасна. Надо было искать другие пути.

Игорь, который еще не так давно все ныл, что хочет есть, а в убежище перебивался галетами, запивая их водой из пластиковой бутылки, дожидаться завтрака в гостинице не стал.

— Вот, если ты посидишь здесь всего полчасика, — наставлял его Сергей, показывая на закрытые двери ресторана, за которыми персонал готовился к скорому наплыву постояльцев, — то тебя обязательно накормят.

— Я полчаса не выдержу, — ныл Игорь, — может, я сейчас постучу в эту дверь и попрошу, чтобы мне чего-нибудь дали?