В августе сорок третьего - [6]
– Хорошо. Завтра утром из Тегерана прилетает товарищ Берия, инспектирующий части, которые будут привлекаться для решения важных задач, в том числе по обеспечению тыла наших действующих войск. Значит, обсуждение операции и ее утверждение или не утверждение назначим на послезавтра, на четырнадцать ровно.
Окрестности Патерсвальде.
3 августа 1943 года.
Аркадий видел, как захлебнулась атака его роты. Этот ДЗОТ они не заметили, и разведка его не выявила. Неожиданно преодолев первую линию окопов, где огневые точки были подавлены артиллерией, вскочили на эту хорошо замаскированную позицию, где всё поле оказалось под перекрестным огнем из двух ДЗОТов, хорошо укрытых и поливавших атакующих перекрестным огнём. А тут еще и командира роты ранило, причем тяжело, бойцы уже аккуратно оттаскивали ротного на плащ-палатке, стараясь не повредить ему, но место было такое – поле с чахлыми кустиками то тут, то там, небольшой перелесок, две-три березы да уже густой кустарник, через который так просто не перемахнешь, и вот эти две огневые точки, лупившие длинными очередями. Бойцы аккуратно вжались в землю, стараясь по-тихому, незаметно подкрасться к вражеским позициям, но из окопов тоже стреляли, да и гранаты летели с завидной регулярностью. Аркадий Григорян, политрук, сразу же перебрал командование на себя, заорал так, чтобы стало слышно взводным:
– По третьему варианту! Первая – левый, вторая – правый! Работаем!
Взводные не растерялись. В сторону ДЗОТов полетели дымовые гранаты, выпущенные из винтовочных гранатометов Дьяконова. А к самим огневым точкам поползли штурмовые группы, созданные на основе третьего взвода. Справа удалось подползти к линии окопов почти вплотную, и штурмовики забросали и сам ДЗОТ, и окопы рядом с ним гранатами, заодно проконтролировав в замолчавший объект дополнительной связкой гранат. А вот слева было все плохо. Кроме пулемета в огневой точке, подобраться к позиции мешал еще и очень меткий стрелок, за короткое время выбивший почти всю штурмовую группу. Хорошо, что кто-то догадался накидать дымовых еще и перед позициями снайпера, а когда дым заволокой протянулся перед окопами врага, молодой боец перекатами бросился вперед, выйдя на прямую видимость перед ДЗОТом. Аркадий ясно видел, как красноармеец встает на колено, прицеливается из ручного гранатомета и жмет на пуск, мгновенно падая. Долбануло по ушам не по-детски! «Это же они одноразовый использовали! Их на роту всего три штуки было. Теперь две! А! Черт возьми, пора!» – пронеслось в голове политрука. Он поднялся во весь рост и проорал:
– В атаку! За родину! За Сталина!
И рота бросилась вперед, к линии окопов, которые взять надо было обязательно! Кровь из носу! А вот прыгнуть в окоп политрук не успел – сильный удар отбросил его на землю перед бруствером, сознание не терял – плечо быстро стало неметь, а гимнастерка пропитываться кровью. Бойцы затащили командира в окоп, который уже заняли, перебив защитников, несколько фигурок быстро убегали по полю, но далеко уйти не смогли – у нас тоже метких стрелков хватало. Пока политрука перевязывали, он сообразил, что всё равно пока что остается единственным командиром, а надо сделать всё, чтобы укрепиться на новой позиции, немец обязательно постарается вернуть ее обратно.
– Абаев! Потери давай доложи, если что, примешь командование ротой, я пока сам видишь. – как-то виновато произнёс Аркадий. Комвзвода один быстро побежал к товарищам, а перед политруком возник молодой круглолицый боец с белоснежной улыбкой. Который держал в руках тубу от гранатометного выстрела.
– Товарищ политрук, разрешите доложить: приказ выполнен, огневая точка противника уничтожена, использован один выстрел боеприпаса А-5. Рядовой Матросов.
– Александр? Точно, я же тебе сам две недели назад комсомольский билет выписывал. Молодец! Объявляю тебе благодарность!
– Служу Советскому Союзу!
– Теперь в тыл несись, к особисту – боеприпас списывать!
– Никак нет, товарищ политрук. Вот, Ромаш в тыл отправляется с ранением, он тубу особисту сдаст, а я тут останусь: потери у нас во взводе. Если немец полезет, без меня не справитесь!
– Ну да, два года без тебя справлялись, а теперь никак не справимся! – немного побурчал раненый командир.
– Так со мной будет биться веселее! – опять сверкнув белозубой улыбкой произнёс Матросов.
– Балабол ты, Саша! Ладно, оставайся, только тубу отдай рядовому Ромашову, не забудь.
– О! Смотрите, товарищ политрук! Я мигом!
Аркадий оглянулся – через поле к позициям артиллеристы подкатывали два орудия ЗИС-3, хотя и медленно, а за ними семенили пехотинцы, тащившие ящики со снарядами. Ну да, с поддержкой позиции удерживать всё одно – веселее. «Надо бы проверить, что там с минометчиками, вроде их позицию накрыло в самом начале боя» – подумал Григорян. А Матросов уже всучил использованный секретный предмет кому-то из раненых и уже помчался на помощь артиллеристам, помогая быстрее дотащить здоровенную дуру, без которой пехота все равно что голая. Вот уже неугомонный! Сирота, детдомовец, в деле было написано, что хулиган, да какой он хулиган – это детство у него играет, энергия бьёт ключом. Такие отчаянные на фронте нужны. Надо его за этот бой к награде представить. Сейчас не начало войны, начальство на награды не скупится.
Год войны которая пошла совсем не так, как должна была пойти 22 июня 1941 года. Попаданцу Андрею Толоконникову удалось отодвинуть начало войны на август сорок первого года. Весной сорок второго на фронтах наступило затишье. Что произойдет в…
Попавший в тело комбрига Виноградова наш современник сумел добиться поставленной цели: оттянуть начало войны, но вопрос времени по-прежнему стоит для него очень остро. Чтобы изменить ход истории мало оказаться советчиком вождя, надо закатать…
Инвалид с детства Андрей Толоконников после научного эксперимента попадает в тело комбрига Красной армии Алексея Ивановича Виноградова, командира 44-й стрелковой дивизии. Эксперимент прошел успешно, но на дворе декабрь 1939 года, а 44-я дивизия движется на войну с Финляндией, где будет разбита в тяжелом сражении на Раатской дороге. Времени на отчаяние нет. Надо действовать, чтобы выжить… и победить.
Уже комдив Виноградов (он же попаданец Андрей Толоконников) пытается оттянуть начало Великой Отечественной войны. Оттянуть на год. Дать возможность стране исправить перекосы в организации отпора врагу. Но его отношения с руководством СССР очень и очень непростые.
Попавший в тело комбрига Виноградова наш современник пытается оттянуть начало Великой Отечественной войны. Есть контакт с руководством СССР. Есть надежда, что удастся что-то изменить. И вот он приходит, этот самый длинный день в сорок первом году….
В мире многое может измениться, если теория вероятности окажется сломанной игрушкой. А если кто-то способен это делать? И почему именно этого человека стараются найти представители страхового бизнеса? Это вторая книга проекта "Мизерере". Проект, посвященный поиску необычного и скрытого. Тайн, которых не было, или нет, или не будет.
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
Говорят, что самые заветные желания обязательно сбываются. В это очень хотелось верить молодой художнице… Да только вдруг навалились проблемы. Тут тебе и ссора с другом, и никаких идей, куда девать подобранного на улице мальчишку. А тут еще новая картина «шалит». И теперь неизвестно, чего же хотеть?
Сергей Королев. Автобиография. По окончании школы в 1997 году поступил в Литературный институт на дневное отделение. Но, как это часто бывает с людьми, не доросшими до ситуации и окружения, в которых им выпало очутиться, в то время я больше валял дурака, нежели учился. В результате армия встретила меня с распростёртыми объятиями. После армии я вернулся в свой город, некоторое время работал на лесозаготовках: там платили хоть что-то, и выбирать особенно не приходилось. В 2000 году я снова поступил в Литературный институт, уже на заочное отделение, семинар Галины Ивановны Седых - где и пребываю до сего дня.
Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.