В алфавитном порядке - [8]

Подойдя ближе, мы убедились, что это в самом деле дом миссис Ашер. Перед маленькой грязноватой лавчонкой, ставни которой теперь были плотно закрыты, стоял озабоченный молодой полисмен, упорно призывавший толпу разойтись. С помощью другого полисмена он достигал лишь некоторого перемещения: кое-кто из толпы со вздохами и неохотно возвращался к своим повседневным занятиям, но их место немедленно занимали другие, жаждавшие увидеть дом, где произошло убийство.

Пуаро остановился немного в стороне от толпы. Отсюда была отчетливо видна вывеска над дверью. Пуаро вполголоса прочел:

— «А. Ашер». Да, может быть, в этом… — Он оборвал фразу. — Пойдемте, Гастингс!

Я охотно последовал за ним. Мы пробились сквозь толпу и окликнули молодого полисмена. Пуаро показал ему полученный от инспектора пропуск. Констебль кивнул и отпер дверь.

Мы вошли в лавку, что вызвало живейший интерес у наблюдателей. В лавке было совсем темно, так как были закрыты ставни. Констебль включил электричество, слабая лампочка едва осветила помещение.

Я огляделся. Грязноватая лавчонка. На прилавке разбросаны дешевые журналы и вчерашние газеты, уже успевшие покрыться пылью. За прилавком — полки до потолка, заполненные табаком и пачками сигарет. Тут же — банки с мятными лепешками и ячменным сахаром. Словом, обыкновенная лавочка, каких тысячи.

Констебль на своем медлительном гэмпширском наречии давал нам объяснения:

— Вот тут ее нашли, за прилавком. Доктор говорит, что она так и не узнала, кто и чем ее ударил. Наверное, доставала что-нибудь с полки.

— В руках у нее ничего не было?

— Нет, сэр, но рядом с ней лежала пачка «актерских» сигарет.

Пуаро кивнул. Его глаза шарили по лавке, замечая каждую мелочь.

— Где лежал железнодорожный справочник?

— Здесь, сэр. — Констебль показал на прилавок. — Он лежал раскрытый как раз на той странице, где Андовер. Как будто кто-то смотрел расписание поездов на Лондон. Если так, значит, это был вовсе не житель Андовера. Но, конечно, могло случиться, что справочник принадлежал не убийце, а кто-то просто забыл его здесь.

— Как с отпечатками пальцев? — спросил я.

Констебль покачал головой.

— Его тщательно осмотрели, сэр. Никаких отпечатков.

— А на прилавке? — спросил Пуаро.

— Слишком много, сэр! Все перемешались и перепутались.

— Были среди них пальцы Ашера?

— Пока еще трудно сказать, сэр.

Пуаро кивнул и спросил, жила ли убитая здесь же, при лавке.

— Да, сэр. Пройдите сюда, в заднюю дверь. Извините, что я не буду сопровождать вас: я должен остаться.

Пуаро прошел в указанную ему дверь, и я последовал за ним.

За лавкой была комнатушка, служившая одновременно гостиной и кухней. Комната была опрятная и чистая, но очень унылая, почти без мебели. На камине стояло несколько фотографических карточек. Я подошел посмотреть на них, и Пуаро присоединился ко мне. Карточек было три. Одна из них представляла собой дешевый портрет той самой девушки, с которой мы только что познакомились, — Мэри Драуэр. Она, очевидно, принарядилась как могла, а на лице у нее застыла та деревянная улыбка, которая так часто портит людей, позирующих перед аппаратом, и заставляет отдавать предпочтение любительским снимкам.

Вторая карточка была более дорогой — это был художественно выполненный портрет пожилой женщины с седыми волосами. Ее шея тонула в большом меховом воротнике. Я догадался, что это мисс Роуз, та самая дама, которая оставила миссис Ашер наследство, позволившее ей открыть свою лавчонку.

Третья фотография казалась очень старой — она пожелтела и поблекла. На ней была изображена молодая пара — мужчина и женщина, стоявшие рука об руку и несколько старомодно одетые. У мужчины был цветок в петлице, и вообще весь их вид показывал, что происходит что-то праздничное.

— По-видимому, свадебная фотография, — заметил Пуаро. — Посмотрите, Гастингс, разве я не говорил вам, что эта женщина была хороша собой?

Он был прав. Хотя девушку на карточке и портили старомодная прическа и уродливое платье, они не могли скрыть красоту ее правильных черт и уверенной осанки. Я всмотрелся в лицо мужчины. В этом бравом молодом человеке с военной выправкой почти невозможно было узнать оборванца Ашера.

Мне вспомнились злобный старый пьяница и морщинистое, измученное тяжелым трудом лицо убитой, и я невольно вздохнул при мысли о том, как беспощадно время…

Из гостиной лестница вела наверх, где были еще две комнаты. Одна была совершенно пуста, а другая, очевидно, служила старухе спальней. Произведя обыск, полиция оставила все на прежнем месте. На кровати — два старых, потрепанных одеяла, в ящике комода — кучка тщательно заштопанного белья, в другом ящике — пачка кулинарных рецептов. Тут же книга в бумажной обложке: «Зеленый оазис», и пара новых чулок, трогательных своим дешевым блеском, и фарфоровые безделушки: изрядно потрескавшаяся пастушка и синяя с желтыми пятнами собачка. На вешалке висели черный дождевик и шерстяной джемпер — все имущество покойной Алисы Ашер.

Если у нее были какие-нибудь бумаги, их унесла полиция.

— Бедная женщина, — пробормотал Пуаро. — Пойдемте, Гастингс, нам здесь нечего делать.

Когда мы снова очутились на улице, Пуаро постоял минуту в нерешительности, а затем перешел на другую сторону. Почти прямо напротив дома миссис Ашер была зеленная лавка, из тех, что держат все свои товары снаружи, а не внутри.