Узурпаторы и самозванцы «степных империй». История тюркомонгольских государств в переворотах, мятежах и иностранных завоеваниях - [26]
Конец Чингизидов в Иране и приход «ближайших родичей»
Итак, в результате непрекращающихся междоусобиц были поголовно истреблены не только практически все потомки Хулагу, но и другие персидские Чингизиды (как истинные, так и мнимые), и право на трон ильханов предъявили их ближайшие родичи — потомки Хасара, брата Чингис-хана.
Четверо братьев Чингис-хана — Хасар (Джучи-Хасар или Хабуту-Хасар), Белгутай, Хачиун и Тэмугэ-отчигин — оставили многочисленное потомство, которое, подобно потомкам самого Чингисхана, со временем расселилось в различных тюрко-монгольских государствах, выделившихся из состава Монгольской империи, и заняло видное место среди родоплеменной знати. При этом следует отметить, что потомки разных братьев основателя Монгольской империи обладали разным статусом. Согласно Рашид ад-Дину, за героизм, проявленный Хасаром в сражении с найманским Таян-ханом (1204 г.), Чингис-хан «соизволил его пожаловать и [выделил его] из всех братьев и сыновей братьев, дав ему и его детям в соответствии с установленным обычаем правом, вытекающим из положения брата и царевича, степень [высокого] сана и звания. И до настоящего времени (составление летописи Рашид ад-Дина относится к началу XIV в. — Р.П.) обычай таков, что уруг Чингиз-хана из всех [своих] дядей и двоюродных братьев сажает в ряду царевичей только уруг Джочи-Касара; все же другие сидят в ряду эмиров»[215]. Имеются и другие свидетельства того, что Чингис-хан выделял Хасара и его потомство. В частности, из источников известно, что Есунке-ака, один из сыновей Хасара, был любимцем Чингис-хана, состоял при нем даже тогда, когда собственные сыновья хана находились в походах[216]; ему же посвящена надпись на так называемом «Чингизовом камне»[217]. Согласно Рашид ад-Дину, Есунке и другие члены семейства Хасара пользовались большим уважением и влиянием при внуках Чингис-хана — ханах Мунке и Хубилае[218].
Таким образом, потомки Хасара фактически являлись ближайшими (не только по происхождению, но и по статусу) наследниками Чингизидов и, соответственно, могли претендовать на трон в случае пресечения их рода. Под этим предлогом они неоднократно начинали борьбу за власть на протяжении XIV–XV вв., когда в разных государствах, созданных потомками Чингис-хана, начинались династические кризисы. Потомки Хасара удачно использовали в своих интересах разного рода правовые нестыковки в вопросах престолонаследия, что позволяло им практически на равных бороться за власть с членами рода Чингизидов. Пример тому — история государства ильханов в Иране во второй половине XIV в.
Первым из потомков Хасара, выдвинувшим претензии на трон Пльханата, стал Туга-Тимур, который примерно с 1315 г. был правителем Мазандерана — одной из областей («вилайетов») в составе ильханского Ирана. Он происходил из рода Хасара[219], и его претензии на трон были основаны на заявлении его сторонников о том, что «в стране Ирак допущено много ошибок и она ослабла. Если все вместе направимся туда, то легко сможем захватить ту страну». После чего потомок Джучи-Хасара с согласия эмиров Хорасана, вельмож и знати был провозглашен ильханом (для своих тюрко-монгольских сторонников) и падишахом (для своих иранских приверженцев)[220]. Таким образом, законность прав Туга-Тимура на трон с самого начала выглядела весьма сомнительной: даже его сторонники не утверждали, что в Иране не осталось прямых потомков Хулагу (и Чингис-хана вообще), а всего лишь искали благовидный предлог, чтобы вторгнуться в богатые иранские владения. При этом сам претендент всячески старался подчеркнуть свой статус «падишаха»: «велел чеканить монеты и читать хутбу с упоминанием его имени»[221], что являлось атрибутом власти суверенного монарха. Кроме того, сознавая, по-видимому, незаконность своих претензий на трон, он постарался укрепить положение с помощью неоднократного проведения церемоний интронизации: сторонники Туга-Тимура провозгласили его ильханом весной 1336 г.[222], первая интронизация имела место в марте 1337 г., а уже месяцем позже, в апреле, он коронуется повторно — надо полагать, в присутствии большего числа представителей хулагуидской знати и военного командования[223].
Сведения источников, относящиеся к периоду 1336 — первой половины 1337 гг., даже не позволяют сделать вывод, что Туга-Тимур изначально вообще намеревался претендовать на все наследие ильханов[224]. Однако вскоре у него такое намерение появилось: 10 июля 1337 г. сошел с политической сцены ильхан Муса — последний отпрыск дома Хулагуидов по мужской линии, в происхождении которого практически не высказывалось сомнений (с ним Туга-Тимур даже пытался заключить военный союз)[225]. Единственной претенденткой на трон на тот момент оставалась ханша Сатибек, чем и решил воспользоваться потомок Хасара.
Возникла правовая коллизия: кто же имел больше прав на трон — женщина, царевна Сатибек, являвшаяся сестрой, дочерью, внучкой и даже вдовой ильханов из рода Чингизидов, или же потомок брата Чингис-хана, но зато по прямой мужской линии?
Прямого ответа на этот вопрос в чингизидском законодательстве не было: вопроса, связанного с наследованием престола ханскими дочерями попросту не возникало, поскольку в этом весьма многочисленном роду всегда можно было найти более-менее легитимного претендента на трон мужского пола. Представляется вполне логичным и юридически обоснованным, что после пресечения рода Хулагу на трон Ирана вполне могли претендовать члены других ветвей рода Чингизидов — в частности, представители династии Юань в Китае (являвшиеся ближайшими родственниками иль-ханов, поскольку обе династии происходили от Тулуя, четвертого сына Чингис-хана), члены правящего рода Чагатайского улуса и, наконец, царевичи из Золотой Орды.
