Узники ненависти: когнитивная основа гнева, враждебности и насилия - [30]

Что следует и чего не следует

На следующий день Луиза испытала еще несколько типичных для нее приливов гнева при общении с людьми. В одном из таких случаев она попросила Клэр – свою близкую подругу, которой ранее оказала ряд услуг, – купить духи эксклюзивного бренда, когда та отправится за покупками в торговый центр. Луиза ожидала, что Клэр без проблем выполнит ее просьбу, но когда узнала, что подруга просто об этом забыла, испытала сильное разочарование, а затем злость. Клэр нарушила «правило взаимности» («ты мне – я тебе»): «Так как я сделаю все, о чем меня попросит подруга, то и от нее жду того же». Как говорилось ранее, тот босс нарушил «правило справедливости» («Если кто-то меня критикует, это несправедливо»). Ее подчиненный нарушил «правило надежности».

Все эти установленные Луизой внутри себя мысленные правила, нарушение которых провоцировало вспышки гнева, имели характер определения того, что следует и чего не следует (делать): «Моему боссу не следовало (он не должен был) критиковать меня»; «Филу следовало бы (он должен был) завершить свою работу вовремя»; «Клэр следовало быть более чуткой (по отношению ко мне) и не забывать (мою просьбу)». Мы все живем в соответствии со своими правилами, по которым судим, является поведение других людей благоприятным или неблагоприятным с позиции наших интересов. Если да, благоприятным, то мы чувствуем себя хорошо; а если нет – обижаемся, оскорбляемся, а затем часто злимся. Во всех этих правилах присутствуют, конечно, критически важные вопросы: «Уважают ли меня люди? Есть ли им до меня дело?» Поэтому, если правила нарушаются, мы делаем вывод, что либо нас не уважают, либо на нас плевать.

Обычно люди мало знают о своих «что следует и чего не следует» – до тех пор пока какое-то из их правил не оказывается нарушенным. Эти императивы являются производными от нарушенного правила. Понятие того, «что следует, а чего не следует», возникает автоматически в ответ на что-то – для подкрепления незыблемости правила. Иногда мы выражаем наше недовольство в форме риторических вопросов «Почему?»: «Почему он критически ко мне настроен? Почему она не сделала то, что я просила?» Эти «почему» на самом деле – скорее обвинения, чем вопросы, заданные при попытке понять: «Почему же ты так меня не уважаешь? Почему ты настолько безразличен ко мне, что так поступаешь со мной?»[64] Таким образом мы намекаем, что, нарушая правило, другой человек ведет себя ненадлежащим образом, и в будущем его будут принуждать к правильному поведению.

Правила и стандарты поведения задают структуру относительно гладкого и сбалансированного взаимодействия друг с другом. Давление социума заставляет нас выглядеть честными и справедливыми, разумными и «правильными» при общении с окружающими. Кто-то может вольно или невольно обидеть кого-то. Если в результате пострадала самооценка, то при оценке произошедшего делается опора на соответствующее правило. Решая, что виновник действовал произвольно, необоснованно или несправедливо, мы считаем его неправым или плохим и злимся. Люди с очень хрупкой самооценкой пытаются защитить себя частоколом из правил, обреченных на то, чтобы «нарушаться и приводить к дальнейшим расстройствам». Так как все мы разные с точки зрения чувствительности и «толстокожести», поведение, являющееся явным нарушением норм и приличий – то есть «правил» – для одного, может оказаться вполне приемлемым для другого.

Примеры взаимодействия Луизы с начальником, подчиненным и подругой подчеркивают важность понимания некоторых проблем современной жизни. Почему мы так расстраиваемся, сталкиваясь с критикой, даже если она очевидно справедлива и имеет целью нам помочь? Как отличить полезную внешнюю ответную реакцию (на наши поступки), которая направлена, например, на рост эффективности нашей работы, от унижающего и уничижительного критиканства?

Очень многие люди реагируют на конструктивную критику как на личное оскорбление. Конечно, легко увидеть, что даже конструктивная критика запросто может содержать элементы недооценки и пренебрежительного отношения, которые иногда отражают фрустрации, присутствующие у самого критикующего (родителя, учителя, начальника). Более того, даже когда указание на наши ошибки или критика объективны (например, когда обращается внимание на ошибку при ответе на вопрос на экзамене), это отрицательно влияет на самооценку («Да, я не так хорош, как думал», или «Она думает обо мне не слишком хорошо»). Когда наша самооценка страдает, мы склонны считать, что к нам отнеслись несправедливо, затем можем обозлиться, и это будет защитной (для самооценки) реакцией.

Проблема обостряется тем фактом, что мы запрограммированы комбинацией врожденных факторов и приобретенного жизненного опыта на то, чтобы неверно интерпретировать касающиеся нас замечания других людей как оскорбления или унижения. Мы пытаемся понять: «Она действительно хочет мне помочь или показывает, что умнее меня?» или: «Он намекает на то, что я тупой?» Погруженный в депрессию человек часто воспринимает несправедливую критику как нечто разумное и правильное, поскольку эта критика вполне соответствует его негативному отношению к самому себе, и поэтому внутренне оправдывается.